– А потом вы под видом того, что хотите найти новую рабочую силу, привели сюда майора фон Роттека…
– Теперь вы все поняли правильно, но слишком поздно, – без иронии ответил Риккардо.
– Но зачем? Что такого важного в старом городе этрусков?
– Вы действительно думаете, что герцогиня Элиза делает это лишь для того, чтобы презентовать своему августейшему брату несколько черепков? Дляэтого она потратила столько средств и держала все в тайне? Вы считаете, что у герцогини Пьямбино и Лукки нет больше других забот, принимая во внимание сегодняшнее положение ее союзников и войну с Австрией?
– Но в чем же тогда дело?
Риккардо заговорил со всей серьезностью и сразу стал выглядеть лет на десять старше:
– Все дело во власти. Об этом думают высокопоставленные особы, которые правят нами. Они не хотят просто называться королями, герцогами или кайзерами.
– Риккардо, вы говорите загадками.
– Потому что и сам знаю не намного больше вашего. В этой игре, на кону которой власть и могущество, я, синьор Шрайбер, фигура маленькая. Мне лишь известно, что не одни только жители Борго-Сан-Пьетро придают большое значение древнему городу. Легенда гласит, что здесь собирались самые значительные жрецы этрусков, самые мудрые и могущественные люди этого народа. Люди считали, что где-то здесь спрятан источник непреодолимой власти. Именно он должен был по мочь этрускам победить римлян, легионы которых все глубж проникали в их земли. Но эта сила обернулась против них самих. Произошла большая катастрофа, город поглотила земля. Примерно так звучит древнее сказание. Только не спрашивайте меня, что из этого правда, а что – предрассудки! Этим источником силы интересуется несколько влиятельных людей, в том числе император Наполеон и его противник – кайзер Франц.
– На которого вы работаете.
– Вы говорите это с таким упреком! Вы считаете более почетным находиться на службе у Бонапарта?
– Я состою на службе не у него, а его сестры.
– Это все равно. Если Элизе удастся завладеть источником силы – при условии, что таковой существует на самом деле, – то рано или поздно им завладеет и Наполеон.
– Вы считаете, что, если Габсбурги будут обладать этой силой, все окажется намного лучше?
– Едва ли, но мне платят австрийцы, а вам – Элиза.
– Все едино, Риккардо. У герцогов и кайзеров все вращается вокруг власти и денег.
Риккардо презрительно плюнул на землю.
– И зачем я влез в эту переделку! Мария для меня дороже всех денег мира.
– Вы очень любите свою сестру, – произнес я.
Риккардо как-то особенно посмотрел на меня, будто хотел сказать что-то важное, но лишь опустил глаза и коротко ответил:
– Да.
Наш разговор зашел в тупик, а ночь тем временем окутала лагерь своей непроницаемой вуалью. Этруски были таинственным народом, я не спрашивал Риккардо, но счел легенду которую он рассказал, полным вымыслом. Везде, где в прошлом случались большие несчастья, люди пытались объяснить происшедшее подобными историями. В этом случае этруски хотели заполучить власть или силу, которая им не принадлежала, и поэтому, вероятно, сами стали ее жертвой. Все это очень напоминало сказание о грехопадении Евы. Возможно, люди изменили библейский мотив, чтобы объяснить разрушение этрусского города. Но больше всего меня удивил тот факт, что такие образованные люди, как кайзер Франц и Элиза Бонапарт, а может, и император Наполеон, верили в это. Но, видимо, царственные особы старались использовать любой шанс, каким бы туманным и призрачным он ни был, дабы выиграть битву за господство над Европой.
Громкие голоса со стороны лагерного костра отвлекли меня от навязчивых мыслей. Похоже, там что-то происходило. Вместе с Риккардо я подошел к огню, вокруг которого собрались австрийцы. В центре находился Джованни Кавара и беспрестанно что-то твердил майору фон Роттеку. Врач стоял возле бургомистра Борго-Сан-Пьетро и пытался перевести, но не поспевал за ним. Когда майор заметил нас, его мрачное лицо просветлело и он приказал нам быстро подойти к нему.
– Может, хоть вы разъясните, чего хочет от нас этот крестьянин, синьор Бальданелло, – сказал фон Роттек. – Он тарахтит без умолку, и я не могу разобрать ни единого слова.
Кавара, взглянув на Бальданелло и меня, заявил:
– Мне нужно поговорить с вами наедине!
– Это бургомистр деревни, – объяснил Риккардо майору. – Он хочет поговорить со мной и с синьором Шрайбером с глазу на глаз.
– Пусть поговорит, – ответил австриец. – Заберите его с собой и побеседуйте в тихом месте!
Мы пошли обратно между палаток, и Кавара сказал:
– Я узнал от Маргариты Стораро, что здесь произошло. Как дела у раненой?
– Мария еще жива, – ответил я, – но врач говорит, что она протянет всего несколько часов, не больше.
– Да, Маргарита мне об этом тоже рассказала. Я пришел сюда, чтобы сделать вам предложение.
– Именно сейчас, когда Марии так плохо? – набросился на бургомистра Риккардо.
– Речь пойдет как раз о ней. Я и несколько моих друзей поможем вам, если вы обещаете, что не будете, больше проводить здесь раскопки и как можно быстрее покинете Борго-Сан-Пьетро.
– Поможете Марии? – спросил Риккардо. – Что вы хотите предпринять? Даже врач не в состоянии что-либо для нее сделать.
– Есть силы, которыми не обладает ни один ученый врач, – ответил Кавара. – Мы поможем выздороветь Марии, если вы мне пообещаете выполнить то, о чем я вас прошу. – Бургомистр произнес эти слова как нечто само собой разумеющееся, будто это была меновая торговля на рынке. Риккардо без предупреждения бросился на Кавару, повалил его на землю и начал бить кулаками, приговаривая:
– Жалкий пес! Мария умирает, а ты еще шутить вздумал!
Я подскочил к ним. С большим трудом мне удалось разнять их, успокоить Риккардо и оттащить Кавара.
– Риккардо, возьмите себя в руки! Кавара не такой человек, который станет подшучивать над другими. Я думаю, он говорил серьезно.
Бургомистр поднялся и, отряхиваясь, спросил:
– Почему вы этого не хотите? Что вам терять?
Спустя полчаса после происшествия Кавара вернулся вместе с шестью односельчанами, мужчинами и женщинами, и они вошли в палатку, где по-прежнему без сознания лежала Мария. Последней вошла Маргарита Стораро. Майор фон Роттек, наморщив лоб, наблюдал за всем этим, заняв место в некотором отдалении. Риккардо рассказал ему лишь половину, объяснив, что эти люди хотят помочь Марии, но ни словом не обмолвился о том, чего они потребовали взамен. В палатке Марии было на удивление тихо. Риккардо же нервно заламывал руки и раз за разом повторял:
– Ради всего святого, что там происходит?
Врач, который слышал все, подошел на пару шагов ближе и сказал:
