— Да, мы — братья. И если ты хочешь, я отведу тебя к нашему отцу.
Он снова впал в свое оцепенение, долго думал и, наконец, сказал:
— Нет, у меня нет отца.
— Да нет же, есть! — крикнул я. — Я же только что объяснил тебе.
— Вы не понимаете, Арман. Слишком поздно для отца, для брата, для людей, — он ударил себя в грудь. — Здесь внутри все мертво, как мертвы мои уши. Там позади, на виселице, умерло последнее, ради чего билось мое сердце.
— Но что же ты будешь делать, Квазимодо?
— Я буду искать отца Фролло.
— Ты и дальше хочешь служить предателю?
— Ему? — опасные раскаты раздались глухо из его груди. — Если я найду его, он поплатится за все!
— Ты хочешь его убить?
— Что же еще?
Он вскочил. Я схватил его за руку, хотел удержать его. Недолго он смотрел на меня сверху вниз — почти что нежно. Потом он вырвался и убежал прочь — убежал от меня, своего брата, от людей.
Уверенно и ловко, как горная коза по отвесным скалам, он прыгнул над крышей церкви. Вдруг он повис в воздухе, и я уже испугался, что он разобьется. Но храбрым прыжком он добрался до крайнего южного аркбутана и соскользнул затем по контрфорсу
[75]
вниз, как играющий ребенок. Так он исчез из поля моего зрения.
Я проклинал судьбу. После такой долгой разлуки вернуть брату брата, теперь чтобы снова потерять его! В этом не было справедливости, ничего милосердного — только чистая жажда страданий людских. Была ли это воля Господа? Не подтверждало ли это многократно идеи дреговитов, которые не видели в этом мире ничего хорошего?
С такой горькой мыслью я покинул собор Нотр-Дам. Навсегда, как я надеялся.
КНИГА ВОСЬМАЯ
Глава 1
Говорящая коза
Я долго блуждал по улицам и, наконец, завернул в кабак, где напрасно пытался заглушить свою боль из-за смерти Зиты и потери моего брата кувшином плохого вина. В итоге я отправился в район Тампля. Что же мне оставалось еще? Один из посыльных Вийона провел меня в подземное царство, а там — в большое помещение, в котором я увидел некоторых знакомых: Вийона, Леонардо и его двух друзей, а заодно — и Матиаса. И Джали. Коза со скучающим видом пила воду из горшка. Лица склонившихся над низким столом мужчин выражали крайнее напряжение. На столе лежал кусок бумаги, который они с интересом рассматривали.
— Ах, вот и вы, наконец, Арман! — кто-нибудь другой не принял бы смертельную ухмылку Вийона как радостную улыбку. — Вы чуть было не пропустили самое любопытное.
— Что, Матиас нашел Джали? — спросил я.
— Джали нашла нас, — поправил меня цыганский герцог. — Она пришла около полудня в наш лагерь, довольно долго проплутав по улицам. Счастье, что никто не поймал ее.
— Да, счастье для Джали, — сказал я без особой заинтересованности. — Иначе она бы теперь оказалась на вертеле.
— Счастье для нас! — ответил Вийон. — Джали рассказала нам важную тайну.
— При помощи табличек с буквами? — спросил я с недоверием и указал на кожаный мешочек, который всегда висел на шеи Джали. Она все еще носила на шее свое золотое ожерелье, мешочек же лежал на столе, некоторые из букв на табличках были произвольно рассыпаны рядом. — Я думал, это только фокус, которому Зита обучила козу. Или действительно в Джали прячется дьявол?
— Игра с буквами — дешевый трюк, — сказал Вийон и удостоился злого взгляда цыганского герцога. — Джали кое-что принесла в своем мешочке, и это сообщение, право, большая удача для нас.
Он постучал указательным пальцем по бумаге, которая была расправлена на столе. Это была страница из книги, гравюра на дереве, изображавшая большой комплекс зданий. На переднем плане была видна пара домов, стоящих на свободной территории, некоторые из них были соединены забором, парой деревьев и маленькой круглой башней под маковкой. Позади возвышалась крепость с галереями на широких стенах, башнями и бойницами для стрелков. Ров окружал стены, и только по подъемному мосту слева попадали вовнутрь. Правый угол передней стены защищался круглым донжоном
[76]
. Все можно было принять за оплот военачальника, если бы внутри не возвышалась роскошная церковь и большой монастырь, который примыкал справа. На верхнем крае картины, кроме оборонительных стен, располагались часовня, ветряная мельница и пара полей, частично огороженных. И надо всем размашистой рукой красными чернилами было написано греческое изречение: АЫАГКН.
— Почерк отца Фролло! — вырвалось у меня. Вийон наклонился вперед:
— Арман, вы уверены?
— А как же! — я рассказал о буквах, которые были выцарапаны на стене в ведьмовской кухне Фролло. — Этот росчерк здесь сделан той же самой рукой.
— Это же окончательное подтверждение! — торжествующе крикнул Вийон. Это был один из редких моментов, когда его рябое лицо засияло. — Таким образом, вы оказали нашему делу двойную службу, Арман! Благодаря вам мы узнали, что это изображение принадлежит отцу Фролло. И без вас мы бы едва ли его обнаружили. Если бы вы не рассказали Матиасу, что последние слова Зиты были именем козы, герцог не обыскал бы Джали на предмет послания.
Постепенно я понял и сказал вполголоса, больше самому себе:
— Тогда Зита нашла этот рисунок в келье Фролло. Он должен быть из книги, которая вчера ночью лежала на полу кельи. Вероятно, Зита засунула листок в мешочек Джали, когда обнимала козу на лодке.
Вийон сильно закашлял.
— Теперь мы знаем, где должны искать machina mundi.
— Вы знаете место?
— Конечно, и вы должны его знать. Припомните левый берег Сены, западнее Латинского квартала. Погода была плохой, когда мы отправлялись в Плесси-де-Тур, но за нашей спиной вы должны были разглядеть эти стены.
Он был прав. На бумаге были изображены здания с другого угла зрения, но теперь я узнал их.
— Сен-Жермен-де-Пре! Вийон кратко кивнул:
— Да, церковь Святого Жермена, когда-то — епископа Парижа. Сильно укреплена, потому что она и монастырь бенедиктинцев находятся за пределами городских стен. Норманны, которые пришли к Сене шестьсот лет назад, четырежды нападали на Сен-Жермен.
— И почему вы думаете, что там спрятана мировая машина?
— Почему иначе Фролло должен дополнить именно эту картину с подписью «АЫАГКН»? Вероятно, он сделал это в порыве чувств, когда дреговиты обнаружили машину. Кроме того, существует еще важный факт, который поддерживает это предположение: согласно непроверенным слухам, Раймонд Луллий находился некоторое время в аббатстве Сен-Жермена. Мы знаем, что Луллий изучал знания Востока. Раньше, когда римские легионы правили страной, на месте аббатства находился храм Изиды. И монах Аббон, от которого мы знаем об осаде норманнами и который жил в Сен-Жермен, писал, что имя «Paris» означает «город Изиды».
