— Оно и видно. Моя беда заключалась в том, что от нас ждали, что мы тоже будем социальными работниками. Я же старался быть человечным.
Это его ничуть не задело. Какая-то секунда, и Рон снова в седле. Широко улыбнувшись, он сказал:
— Наверное, я плохо в тебе разобрался, Джек. Если честно, я принял тебя за недоумка. Я видел достаточно алкашей, очень немногие могут говорить внятно.
— Но сочувствия я у тебя не добился.
Все, игра окончена. Он начал завершающий этап: поддел список ногтем:
— Эти молодые люди все алкоголики. Этот образ жизни не берет слишком много заложников. Я удивляюсь, что ты так долго протянул.
Он встал и добавил:
— Не теряй зря время, Джек. Они жертвы странной войны. Такое происходит ежедневно.
Он протянул мне руку, но я ее проигнорировал. Он сказал:
— Оставь номер своего телефона. Если мне что-нибудь придет в голову, я звякну.
— Спасибо, Рон. Все было очень поучительно.
— Но не для меня, Джек. По правде, я совершенно напрасно потерял свое драгоценное время.
Выходя, я сказал администраторше:
— Большое спасибо. Рон просто великолепен.
— Все так говорят.
На улице я глубоко вздохнул и попытался стряхнуть неприятное ощущение, озноб, пробегающий по спине. Я оглянулся. Брайсон стоял, прижавшись к стеклу. Оно искажало его черты, делая улыбку зловещей и страшной. Руку он держал у паха, двигая ею вверх и вниз, имитируя мастурбацию. Мне оставалось надеяться, что это действительно имитация. Что мне было делать? Я поступил, как истинный ирландец. Показал ему палец. И убрался оттуда к чертям собачьим.
* * *
Делать, значит, быть.
Платон
Быть, значит, делать.
Сократ
Тоbe do be do.
Синатра
~ ~ ~
Я направился в пивнушку на набережной. Киган обмолвился, что он заглянет туда во время ленча. Он и заглянул. Уже порядком разогрелся, рассказывал американской паре, что — да, поля и в декабре зеленые. Остальное он пропел. Это было ужасно. Он протянул мне кружку. Я заметил:
— Ничего себе ты взял скорость.
— Это быстрая страна.
Из репродукторов доносилась песня «Ангелы Гарлема» в исполнении U2. Киган возмутился:
— Черт, это что, традиция такая?
— Для большинства традиция.
— Но куда подевались диддли-ду, все эти bodbrans и дудки uileann?
— Славно произносишь.
— Тренируюсь.
— Чувствуется.
— Будет тебе, Джек. Это можно напеть?
— Ну, среди того, что было сказано про U2, а Джордж Пеликанос сказал почти все, я не помню упоминания о возможности напевать.
— Кто такой Пе…ли…канос?
— Один из лучших авторов детективных романов.
— А, дерьмо. Ты что, забыл про Эда Макбейна?
Он отпил большой глоток пива, почти полкружки за раз. Даже у бармена отвалилась челюсть. Киган подождал, рыгнул и сказал:
— Воспоминания о «черном пудинге».
— Ты это ел?
— Ну да. Джюри приготовила мне настоящую еду по-ирландски, всякие там колбаски, жареные помидоры, два яйца, бекон…
— Ломтики?
— Что?
— В Ирландии бекон называют ломтиками.
— Почему?
— Нам так нравится.
— Я подумываю, не сделать ли мне татуировку.
— Что?
— Написать Eire и изобразить трилистник. Как ты думаешь?
— Господи, Киган, куда это тебя заносит?
— Ты пей. Вот, молодчага.
Мы нашли себе столик, и он спросил:
— Как ты провел время с этой цыпкой?
— Да ладно, никто их уже так не называет, кроме Терри Уогена.
— И?
— Все было отменно. Просто дивно.
— У меня тоже. Полночи трахался.
Он говорил громко, с лондонским акцентом, так что насчет «траханья» теперь вся пивнушка была в курсе. Он казался такой свиньей, что никто не рискнул его задирать. Он спросил:
— Ты ходил к этому социальному работнику?
— Брайсону.
— Что-то знакомое.
— Есть еще Билл Брайсон, он пишет о путешествиях.
— Я читаю только Макбейна. Так как все прошло?
Я пересказал. Когда я закончил, он спросил:
— И что говорит твой инстинкт?
— Он их убил.
— Ну, парниша, ты не торопишься?
— Это он.
— И что теперь?
— Надо разузнать о нем все, что возможно.
Он вытащил ручку. К моему удивлению, на вид — золотой «Паркер». Он сказал:
— Мне ее подарила Ансворт.
— Ансворт?
— Черная женщина-полицейский с моего участка.
Я удивился и спросил:
— Ты дружил с темнокожей, с черной женщиной?
Он поднял голову и сказал:
— Во мне многое уживается. Я не совсем такой, каким стараюсь казаться. Как и ты, Джек.
— Я за это выпью.
Мы выпили. Я рассказал все, что знал о Брайсоне. Он сказал:
— Я позвоню по поводу этого клоуна в свою контору. Если эта мартышка из Лондона, мы все на него раскопаем.
— Был бы очень признателен.
— Ну да, только как это выходит, что ты до сих пор не выпил?
Позднее он спросил:
— Каковы планы на ближайшее будущее?
— Как только вызнаю, где он живет, навещу его.
— Я с тобой.
— Уверен?
— Взламывать чужие двери — моя основная специальность, понял? Пока сделаю татуировку… видел такую во «Вдали от дома».
— Ты это смотришь?
— А разве все не смотрят?
В этот момент, сам не знаю почему, я почувствовал к нему глубокую симпатию. Он стоял там, вроде гребаного Попи Дойла, потел и тяжело дышал. К счастью, он исчез, прежде чем я успел что-то сказать. Бармен заметил:
— Джек.
— Ага.
— «Спайс герлз» в девятый раз на верхней строчке.
— Черт, зачем ты мне это говоришь?
— Разве ты не хочешь быть в курсе?
