Неторопливо одеваюсь, даже не стараясь не производить шума.
Потому что совершенно уверена – те двое в койке не видят и не слышат сейчас
ничего, и даже лежи я все еще под кроватью и начни чихать громче стада
простуженных слонов, это не отвлекло бы их от занятия, к которому, как уверял
мой бывший любовник , он сегодня органически не способен. Обуваюсь, вешаю на
плечо сумку, сажусь на перила лоджии – слава богу, что она не остеклена и не
зарешечена! – перекидываю наружу ноги, еще какое-то мгновение сижу, вцепившись
в перила, и смотрю на тяжелые тучи, прижимающие к земле сырую тьму. А потом
подаюсь всем телом вперед, в эту тьму, и разжимаю руки…
Ночь с 6 на 7 июля 200… года, автотрасса Москва – Нижний
Новгород.Василий Каширин
– А не пойти ли вам всем в зад? – пробурчал Василий себе под
нос, завидев приближающегося к нему гаишника. И это еще очень мягко сказано! В
половине второго ночи, на Дзержинском повороте трассы Москва – Нижний Новгород,
можно употребить и другие, более сильные выражения, особенно если тебя ни с
того ни с сего тормознули у поста ГАИ.
Строго говоря, первым побуждением Василия было не
останавливаться. Он наслушался массу страшилок насчет наивных и доверчивых
водил, которые вот так же останавливали свою машинку, повинуясь взмаху
полосатого милицейского жезла, а уходили потом с этого места своим ходом,
навеки простившись с родимой тачкой и ее грузом. И спасибо, если еще живые
уходили, а не были сброшены в придорожную канаву с проломленной головой и
раздетые догола. Конечно, сейчас большие дороги стали малость поспокойнее, не
то что в эпоху становления капитализма в России на исходе ХХ века, однако и по
сю пору газеты сообщают нам всякие ужастики, которые случаются среди ночи в
пути с дальнобойщиками и владельцами дорогих иномарок. Василий не был
дальнобойщиком, однако машинка у него была очень классная – почти новый
«Лексус» цвета сливы. Мотаются по ночной дороге на таких тачках только при
большой нужде. У Василия большая нужда имелась – его срочно вызвал двоюродный
брат Сева Каширин. Сева был босс, Василий – его подчиненный. Спорить с боссом –
себе дороже. Пусть он и братан. Вот поэтому Василий и ехал глубокой ночью по
криминогенной трассе. Сейчас он был остановлен дорожным патрулем – и не посмел
ослушаться.
Можно было, конечно, махануть мимо поста. Но! Не далее как
полмесяца тому назад вышеупомянутый Сева, восседавший за рулем той же самой
машины, был остановлен в ту же самую пору на том же самом посту. Бывают на
свете совпадения! Сева поздно выехал из Владимира, где его задержали дела, и
хотел воротиться домой до утра, чтобы не сходила с ума от страха его молодая
беременная жена, которая и вообще-то была девушка нервная, а теперь, после
непрерывного четырехмесячного токсикоза, и вовсе ослабела. Ну, стало быть, Сева
проигнорировал отмашку полосатого жезла – якобы не заметил, а в
действительности подумал о пресловутой возможной опасности на криминогенной
дороге – и погнал дальше, однако уже на подъезде к Нижнему был остановлен
превосходящими силами автоинспекции и конвоирован прямиком в отделение. Там ему
сообщили, что «Лексус» совершенно с такими приметами и схожим номерным знаком
был недавно обозначен в милицейской ориентировке, так что предъявите документы,
гражданин, а также извольте лицом к стене, руки на голову, ноги на ширину плеч!
Как Сева ни трепыхался, ссылаясь на дружбу с самим мэром, как ни бил на жалость
к беременной супруге, как ни умолял стражей закона позволить ему позвонить ей –
все было напрасно. Он провел трое суток в «обезьяннике», ну а «Лексус» это
время простоял на штрафной стоянке, где с него сняли магнитолу, дороженные
чехлы и еще кое-какие прибамбасы, а заодно нацарапали на крыле общеизвестное
неприличное слово. Слово было отечественного производства, а буквы почему-то
английские. Ох и влетело ему потом в копеечку то словечко счистить, а потом
покрасить, подобрав колер, чтоб один в один с родным… Не перекрашивать же новую
машину целиком!
В те три нелегких дня и три такие же ночи вся Севкина родня
(и Василий в том числе) обзванивали морги и прочие столь же приятные места.
Василию вдобавок выпала почетная участь утирать слезы Севиной жене и вызывать к
ней «Скорую». Смех смехом, а ее даже пришлось в больницу положить, потому что
возникла угроза выкидыша! При этом Василия приняли за Лизиного мужа, и врачи
ругательски изругали его за то, что он довел бедняжку-жену до нервного
потрясения. Ну а потом семья нашла-таки Севу. Вернее, он сам выплыл из небытия
– по истечении трех суток узнику сообщили, что он свободен, как ветер. В
ориентировке-то был, оказывается, обозначен вовсе не синий «Лексус», а
темно-зеленый «Ровер». И номер, как выяснилось, с Севиным не имеет ничего
общего. Так что извиняйте, гражданин, ошибочка вышла.
Сева Каширин, несмотря на дружбу с мэром и прочие высокие
связи, так и не узнал, в самом ли деле грандиозно лопухнулись стражи порядка,
или сыграла свою роковую роль классовая ненависть народа вообще и гаишников в
частности к владельцам синих «Лексусов», или ему таким образом указали на место
за то, что не подрулил к обочине по взмаху гаишного жезла…
Короче, «Страшная месть», повесть Н.В. Гоголя.
Совершенно понятно, что Сева после этого свой «Лексус»
разлюбил, смотреть на него больше не мог и быстренько сплавил тачку двоюродному
брату Василию. Разумеется, тот был до одури счастлив, что ему задешево
досталась такая машинка. И только сейчас, около рокового поста, Василий вдруг
подумал, что, может, этот «Лексус» обладает роковым даром притягивать к себе
неприятности.
Но делать нечего. И деваться некуда.
Итак, Василий затормозил, высунулся из окошка и скроил из
своего отчаянно зевающего рта некое подобие кривой улыбки в надежде, что
приблизившийся к нему гаишник, при некоторой фантазии, узреет в ней радостную
готовность ответить перед законом за все уже совершенные и еще только задуманные
преступления, как свои, так и чужие.
– Извините, гражданин, ради бога, – сказал высокий узколицый
сержант, и Василию почудилось, что он заснул за рулем и видит сон, в котором
менты, прежде чем заступить на пост, берут уроки хороших манер. А может быть,
он вообще заснул, упоенный этим сном? Причем настолько крепко, что уже даже
врезался, спящий, на полной скорости во что-то железное, разбился насмерть и
теперь на N-ском километре трассы Земля – Заоблачные Выси его встречает
архангел Гавриил? Или там новопреставленных грешников приветствует архангел
Михаил?
– Вас как зовут? – не удержавшись, спросил Василий, желая
уточнить имя архангела.
– Сержант Кондратьев Эдуард Валентинович, – чуточку
напыщенно представился сержант, и Василий кивнул, уверившись, что жив покуда:
архангела по имени Эдуард сыскать на небе было бы довольно проблематично.
Строго говоря, у Василия и на земле-то ни одного знакомого Эдуарда не было.
Пока не было. А теперь есть. Сержант Кондратьев.
