«Толковый он банкир», — с уважением подумал Багиров.
— Известно. Он хочет увидеть всех авторитетов, переехавших
за последний год в Америку. Там есть очень уважаемые люди, — охотно пояснил
Гольдберг, — и зачем-то они ему нужны.
— Много переехало? — уточнил Никитин.
— Шестеро. У нас есть их данные. Многих из них вы знаете, с
некоторыми даже встречались. — Яков Аронович выразительно посмотрел на
неоднократно судимых Миронова и Хлыщева.
— Назовите, — потребовал Никитин.
— Зверь, Клык, Палач, Сказочник, Сокол и Генерал.
— Солидная компания, — уважительно отозвался Миронов.
— Вот-вот. Это нас тоже немного настораживает, — произнес
Гольдберг, — но нам нужна ваша помощь и ваши гарантии. Гарантии невмешательства
и поддержки в случае действительной опасности. Мы должны знать, кто наш друг, а
кто наш враг.
— Что вы предлагаете? — нахмурился Саркисян.
— Осуществить проверку на этот раз нашими силами, — сказал
Гольдберг, — у нас есть связи и есть люди в Америке.
— У нас они тоже есть, — заметил Саркисян.
— Мы знаем, — как-то странно посмотрел на главу
«Континенталь-банка» Гольдберг, и тот решил больше вообще ничего не спрашивать.
Ему звонил сегодня утром из Лос-Анджелеса Аветисов и рассказал об убийстве
Дадашвили. Саркисян очень встревожился. Он трижды просил уточнить, не замешаны
ли в этом убийстве люди самого Аветисова. Ссориться из-за такой ерунды с самим
Гурамом Хотивари было никак нельзя.
Но Аветисов начисто отвергал любые подозрения. Его люди не
имели права совершать убийства. Они не получали приказа на убийство посланцев
Хотивари. Правда, второй гонец даже напал на них, угрожал им пистолетом, избил
обоих парней, но они проявили выдержку и не ответили на провокацию. Эти слова
окончательно вывели из себя Саркисяна. Почему посланец Гурама должен был
нападать на людей Аветисова? Почему должен был их избивать или им угрожать?
Аветисов что-то недоговаривал, и Саркисян решил на будущей неделе лично
вылететь в Лос-Анджелес.
Теперь, после сообщения Гольдберга, он, разумеется, отменит
свою поездку, но строго предупредит слишком болтливого Аветисова о сохранении
всех происшедших событий в тайне. Нужно будет найти второго гонца Гурама и
выяснить у него, что именно там произошло. Но сделать это достаточно осторожно.
Аветисов уверял, что второй гость направлялся в Балтимор. Значит, он должен был
ехать к Генералу — старому знакомому Хотивари. Теперь следовало осторожно
выяснить адрес Георгия Хабашели.
— Мы надеемся выяснить, — продолжал тем временем Гольдберг,
— кто и почему начал эту странную комбинацию. Надеюсь, что наши устремления к
истине совпадают и мы можем рассчитывать на вашу помощь.
— Кто убил моего человека? — подал голос Хотивари.
— Этого мы не знаем, — развел руками Яков Аронович, — но
постараемся узнать в ближайшее время.
— А где мой второй человек? — спросил Гурам.
— Этого мы тоже не знаем.
— Я пошлю туда всех своих людей, — зло пообещал Гурам
Хотивари, — никто не смеет бросать вызов мне таким способом. Важа был самый
близкий друг, мой брат. Те, кто его убил, не уйдут от моего суда. Я жизнь
положу, но найду убийцу Важи, — зловеще пообещал Гурам.
— Не нужно так театрально, — поморщился Яков Аронович, — мы
все уважаем ваши чувства, понимаем вашу боль. Но ради бога, без ненужной
патетики. Мы здесь не в мафию играем. Кто-то убил вашего гонца. Нам важно
выяснить, кто именно это мог сделать. И мы выясним. Нам удалось даже выйти на
нью-йоркскую полицию. В свою очередь, сам Рябой обещал нам всяческую помощь.
— Тогда вы быстро сумеете все выяснить, — усмехнулся
Багиров.
На этом совещание закончилось. Никто больше не задал ни
одного вопроса. Багиров, уловивший предупредительный жест Гольдберга, взял его
в свой автомобиль. Адвокат сел в его «Мерседес», тяжело вздыхая.
— Эта страна неизлечимо больна, — вздохнул Гольдберг, — вы
слышали выпад этого идиота Хлыщева?
— Он считает, что все так просто объясняется, — сказал
Багиров, — типичный образец примитивного мышления.
— Не он один такой. Достаточно нам помогать некоторым коммерческим
структурам, и нас обвиняют в том, что мы скупаем Россию. Достаточно появиться
на телеэкране, и говорят, что мы контролируем средства массовой информации.
Достаточно помочь коммунистам, и говорят, что мы жиды, продавшие Россию.
Достаточно помочь демократам, и говорят то же самое. Достаточно иметь свои
коммерческие интересы среди ваших не совсем официальных структур, как опять
говорят о еврейской мафии. Что бы ни случилось в этой стране, обвиняют евреев.
Вам не кажется это глупым?
— Традиции сталинизма. — Багиров был не просто руководителем
криминальных структур. Он был образованным человеком, и это делало его приятным
собеседником для Гольдберга.
— Какие традиции? Это примитивный антисемитизм, дешевый и
глупый. Почему так не любят кавказцев в Москве? Только потому, что все кавказцы
торгуют на базарах или обманывают в коммерческих лотках? Нет, здесь
целенаправленно создаваемый образ врага, особенно после чеченской войны. А ведь
все прекрасно понимают, не все кавказцы торгаши, среди них немало достойных
людей. Но уже создан образ врага, и теперь все знают, кого следует ненавидеть.
Так и с еврейским синдромом. Чем бы мы ни занимались — мы плохие. И плохие
только потому, что мы евреи.
Рафаэль Мамедович ничего не ответил. Он был согласен с
Гольдбергом, хорошо зная, как в некоторых средствах массовой информации
создается образ врага.
— Что вы думаете насчет этих непонятных переговоров? —
спросил Яков Аронович.
— Мы уже говорили с вами на эту тему, — напомнил Багиров, —
я действительно не имею представления, что именно там происходит.
— Я еще не сказал вам всего, — вздохнул Яков Аронович.
— Что именно? — насторожился Багиров.
— Дадашвили зарезали в его номере, а его напарнику удалось
бежать, но по дороге он был схвачен людьми, посланными по поручению Саркисяна.
— Он ведет эту игру? — изумился Багиров. — Неужели он решил
начать такое дело в одиночку?
— В том-то и дело, что он чист, — тихо ответил Гольдберг, —
его люди не убивали Дадашвили, это совершенно точно. Они попытались захватить
второго посланца, но тому удалось уйти и от них.
— Ему дважды повезло, — раздумывая, сказал Багиров, — не
слишком ли много?
— Ему повезло трижды, — сухо поправил его Гольдберг, — и мне
совсем не нравится это везение. Этот тип бывший сотрудник КГБ Грузии, а в КГБ
умели работать. Нам, к сожалению, пока ничего не удалось установить конкретно,
а беспокоить Гурама Хотивари мы пока не хотим. Стараемся обойтись собственными
силами. Нам удалось лишь установить его имя — Нестор Каландадзе. Оно вам
что-нибудь говорит?
