– Друг мой, возможно, я лишь повторю сказанное другими, – ворчливо произнес Криэ, – но не лезли бы вы куда не надо – целее были бы. Благородство – оно, конечно, штука хорошая, но до добра не доводит.
– Вас это, насколько мне известно, никогда не останавливало, – хрипловато откликнулся Фарт, приподнимаясь на локтях.
– За что бит бывал неоднократно, – усмехнулся Профессор. – Но тут уж горбатого могила исправит…
Сейчас же, в свете размышлений об этом разговоре, досточтимому отцу Фарту вспомнился совсем другой диалог, семилетней давности, начавшийся, как ни странно, с той же самой фразы, произнесенной Криэ. Только ситуация в тот раз приключилась несколько иная. Господин Фарт, тогда еще преподаватель экзорцистики на духовном факультете Венского университета, начал оказывать знаки внимания мастеру-демонологу Ингерде ди Эроен. Обета безбрачия Габриэль не давал, и посему никаких особых препон к подбиванию клиньев к очаровательной госпоже не видел. А уж наличие у той маленького сына и настоятельные рекомендации коллег держаться от ди Эроен подальше и вовсе за препоны не считал. Не остановился он и тогда, когда сию рекомендацию деликатно повторил ему профессор теологии Вилдар Криэ, считавшийся «другом семьи» и негласным щитом ди Эроен в университете. Сама же Ингерда относилась к новоявленному воздыхателю исключительно с дружелюбной вежливостью, пока тот не стал слишком настойчив.
Наблюдая все усиливавшуюся активность экзорциста, профессор Криэ повторил свою рекомендацию, правда, уже не так деликатно, завершив оную приглашением на беседу тет-а-тет в Венском лесу на закате. Габриэль Фарт, к тому времени уже вовсю расследовавший участившиеся случаи одержимости в городе, безоговорочно согласился, имея в Венском лесу дела и помимо разговора с Криэ. И начался этот судьбоносный разговор с той самой фразы, кою Профессор повторил семь лет спустя:
– Не лезли бы вы куда не надо, друг мой, целее будете.
Правда, семь лет назад эта фраза имела под собой несколько иную почву, и в ответ Фарт прореагировал довольно невежливой тирадой. Когда Профессору надоело выслушивать бурный эмоциональный пассаж, он попросту отвесил зарвавшемуся коллеге резкую оплеуху. Исключительно для приведения в чувство. Экзорцист не замедлил ответить тем же. Завязалась драка, точнее, Вилдар довольно быстро прижал противника к земле и отвесил еще несколько отрезвляющих пощечин, уже более чувствительных, нежели первая. При этом он настоятельно попросил Габриэля оставить госпожу ди Эроен в покое и переключить свое внимание на кого-нибудь другого, благо дам вокруг хватает. Отец Фарт уже вознамерился огрызнуться, но тут началось форменное светопреставление…
Неизвестных могилок под кустиками за все годы существования Венского леса скопилось довольно много, и неупокоенных душ там обитало предостаточно. Большинство из них спали, а бодрствующим не было до людей никакого дела, но сейчас все они будто взбесились, или, точнее, их взбесили. Вокруг сцепившихся мужчин мгновенно закружился воющий и визжащий призрачный хоровод, норовящий прикончить чужаков на своей территории. Профессиональные навыки Фарта мгновенно дали о себе знать, заглушив ощущение обиды. Да и Криэ, как выяснилось, оказался не лыком шит. Спустя пару минут им удалось частично разогнать или частично успокоить взбесившихся духов. Габриэль сразу же кинулся туда, где, по его мнению, прятался незадачливый виновник происшедшего. Догнать он никого не догнал, зато выяснил две немаловажные вещи. Первое: ниточки расследования точно ведут к ордену иезуитов, о чем свидетельствовало потерянное беглецом распятие с оттиском «Общество Иисуса». И второе: за неизвестным иезуитом тянулся весьма специфический ментальный душок, такой обычно оставляют после себя те, кто довольно часто работает с мертвыми. Теперь Фарт уже не сомневался, что рано или поздно сможет вычислить прыткого беглеца…
А через два дня ему среди ночи нанесли визит профессор Криэ и госпожа ди Эроен. Своего спутника, высокого пожилого мужчину, они представили как Якоба фон Кройца, главу инквизиции в Германии, и в двух словах обрисовали Фарту, в какие неприятности экзорцист угодил: иезуиты донесли на Габриэля в церковный трибунал. А господину фон Кройцу как раз срочно требовался старший дознаватель. О том, что в трибунал на него мог донести и Криэ, у экзорциста не возникло даже мысли – по университету во всех мыслимых и немыслимых вариантах уже много лет гуляла история, как господин Вилдар в молодости угодил в подвалы трибунала. Какова в этих историях доля правды, неизвестно, но то, что Криэ прятал под широкими кожаными браслетами следы от «кандалов правды», применяемых в трибунале, – факт непреложный.
Немного поразмыслив, достойный отец Фарт довольно быстро пришел к выводу, что должность старшего дознавателя все же предпочтительней застенков трибунала, и утром спешно отбыл с господином фон Кройцем в Айзенах. Таким образом, его расследование прекратилось на долгих семь лет… Уже намного позже, наводя справки и сопоставляя происшествия в Вене и землях близ замка Вартбург, Фарт узнал, что после событий в Венском лесу и спешного отъезда самого экзорциста под подозрение церковного трибунала попал представитель ордена иезуитов брат Юлиан Мориц. Впрочем, паршивец еще легко отделался – его всего лишь отстранили от проекта, над которым он работал.
И только сейчас, много лет спустя, инквизитора вдруг осенила гениальная догадка: тот иезуит-беглец и нынешний наместник ордена в Нейтральной зоне – одно и то же лицо, брат Юлиан Мориц. Теперь Фарту становилось понятно многое: и столь неожиданное назначение его великим инквизитором, и въезд ордена в бывшую штаб-квартиру спецотдела. А еще – подоплека неуемного желания иезуитов стравить между собой нового великого инквизитора и господ дипломатов. Вне сомнения, причина у всех этих событий одна: брат Юлиан помнил, кому он обязан своим унижением, и очень хотел отомстить!
Жози отодвинула в сторону коробку с документами и устало вздохнула. Недавняя работа в библиотеке хранителей ныне казалась ей сущим развлечением, естественно, по сравнению с теми бумажными рудниками, на которые ее загнала госпожа Пшертневская. Да и сама новая начальница немногим отличалась от Лоренсии Скрипто, во всяком случае почти не уступала ей по части садистских замашек и рабовладельческих наклонностей. Ибо додуматься до того, чтобы заставить Жози разгребать идиотские отчеты, за несколько лет скопившиеся в архиве спецотдела, могла только очень жестокая личность!
Андрогин потер слезящиеся от пыли глаза, уныло провел ладонью по залоснившимся волосам и подтянул бретельку бюстгальтера, давно утратившего первозданную свежесть. Последние несколько дней Жози пребывал в романтическом настроении и поэтому предпочел оставаться в женской ипостаси, располагающей к легкой рассеянности и мечтательности. А как всем известно, лучшие друзья девушек – отнюдь не бриллианты, но мыло, шампунь и зубной порошок. Блондинка категорично задвинула в угол шестую с утра коробку с отчетами дипломатов, требующую сортировки, и сдернула со стула красную кожаную куртку. Возможно, госпожа Пшертневская и не одобрит самовольно укороченного рабочего дня, но на сегодня с Жози хватит. Баста! Остаток дня она проведет наедине с горячей водой, ароматной пеной, массажной щеткой и чашечкой кофе. И пусть весь мир, вернее, архив спецотдела, подождет!
