После основательного размышления я решил сохранить раздел о
типах физического строения в виде напоминания о том, что от тела отвлечься
невозможно; это нередко упускают из виду психотерапевты без медицинского
образования, особенно те из них, кто получил подготовку в области социальных
наук. В части первой и почти во всей части второй человек трактуется как
энергетическая система; при такой точке зрения наилучшим подходом к психологии
является теория Фрейда. Я следовал при этом «строгой» версии Фрейда, отделяющей
половой инстинкт от инстинкта смерти, и отвел Эросу и Танатосу равное место.
Это позволяет гораздо проще объяснить весь материал и, без сомнения, лучше
подходит к историческим событиям последних тридцати лет, которые нелегко
понять, исходя из одной только теории либидо, и которые становятся много яснее,
если ввести принадлежащее Поулу Федерну понятие "мортидо".
Я включил в книгу статьи ряда моих коллег. Доктор Джо Дьюзи
написал главу об анализе взаимодействий, а миссис Хилма Диксон, миссис Мери
Эдвардс, доктор Мюриэл Джеймс и доктор Рэй Пойндекстер – разделы о своих
специальностях. Они лучше меня знают свои профессии, а доктор Дьюзи изложил
анализ взаимодействий гораздо объективнее, чем это мог бы сделать я; и я
выражаю благодарность им всем.
Введение
Психиатр – это врач, который консультирует и лечит людей,
страдающих эмоциональными расстройствами, испытывающих затруднения в личных
отношениях, вредящих самим себе своим поведением, а в тяжелых случаях –
переживающих ненормальные чувства, представления и ощущения. Изучая мотивы,
движущие людьми, он спрашивает себя: "Что заставляет этого человека
чувствовать, думать или действовать так, как он это делает?" Поскольку
деятельность человеческого тела отражается на эмоциях, а эмоции, в свою
очередь, выражаются через тело, психиатр, как и другие врачи, должен сначала
основательно ознакомиться с анатомией и физиологией; он должен знать, как
выглядят и работают желудок, кровеносные сосуды, железы и мозг. Он должен также
знать, как влияют на мозг некоторые химические вещества, например алкоголь, и
каким образом мозг может влиять на некоторые химические вещества в организме, в
особенности на вещества, вырабатываемые половыми железами, надпочечными
железами, щитовидной железой и гипофизом.
Расширяя свои знания о работе человеческого тела, изучающий
психиатрию должен в то же время присматриваться к человеческому поведению. Он
наблюдает, как ведут себя во всевозможных ситуациях, возникающих в данной
стране, люди из различных семей. Выслушивая неграмотных и образованных, бедных
и богатых, обсуждая с ними, например, табели их детей, он отмечает различия и
сходства в установках родителей, поражаясь, как сильно влияют эти установки на
школьные успехи детей.
Ознакомившись с различными телесными и психическими
реакциями у членов какой-либо группы населения, например у зажиточных людей,
изучающий психиатрию начинает присматриваться к больным. Он исследует,
допустим, страдающих язвой желудка, пытаясь найти аналогичные явления в их
желудках и общие черты в их эмоциях, а затем проверить, связаны ли их
переживания с данными рентгеновского обследования. Он беседует с людьми,
испытывающими патологические страхи, и наблюдает их психические и физические
реакции, пытаясь понять, каким образом расстроились те и другие.
Психиатр беседует с молодыми людьми, намеревающимися
вступить в брак, помогая им предотвратить будущие трудности; говорит с
матерями, у которых возникают осложнения с детьми; заботится о людях с
повышенной мрачностью или раздражительностью или испытывающих ненормальные
чувства и побуждения. Его внимание обращено на страдания, связанные не только с
эмоциями, но и с конкретными органами, а также происходящие от злоупотребления
определенными лекарствами или возбуждающими средствами. Поэтому он должен
хорошо разбираться в работе тела. Лечение серьезных психических болезней
требует также применения электричества и различных сильнодействующих
препаратов; психиатр должен знать, как эти средства действуют на организм
человека.
Кроме того, психиатру часто приходится оценивать роль эмоций
при язве желудка, повышенном кровяном давлении, болезнях щитовидной железы,
сердечных болезнях, болях в спине или пояснице, параличе, астме, кожных
болезнях и других расстройствах здоровья, часто трудноизлечимых обычными
методами медицины. В таких случаях он должен твердо знать, как работают
затронутые болезнью органы.
Прежде чем пытаться кому-либо помочь, психиатр хочет узнать,
из какого яйца произошел его пациент – то есть на что были похожи телесно и
психически его предки и под какими воздействиями яйцо развилось во взрослую
человеческую особь. Выяснив эти обстоятельства, психиатр может лучше судить, с
чего начал интересующий его индивид и через что ему пришлось пройти, прежде чем
он достиг своего нынешнего состояния. Он пытается обнаружить, с какими
задатками и предрасположениями его пациент явился на свет, какие он приобрел в
раннем детстве и как он затем распоряжался своей жизнью, имея все это добро.
Многие особенности личности в некоторой степени вытекают из
наследственности. Наследственность задает верхние границы способностей, а также
промежутки времени, когда эти способности, в нормальных обстоятельствах, должны
возрастать и убывать. Наследственность определяет, например, способен ли
человек стать великим музыкантом или математиком (или, точно так же,
шахматистом); она же определяет, с какого возраста он будет способен к
полноценному половому сношению. Но осуществляются эти возможности в зависимости
от среды. Иными словами, наследственность определяет возможности, а среда
определяет, насколько к ним удается приблизиться. Нет смысла, однако, всерьез
задаваться вопросом, что важнее в действительной жизни. С тем же успехом можно
спросить, что важнее в клубнике со сливками: клубника или сливки? Плавает ли
клубника в сливках или же сливки окружают клубнику?
Не доказано, что среда не может изменить некоторые из так
называемых врожденных особенностей мозга. Почти все человеческие способности
могут быть усилены надлежащей тренировкой, и суждение о «наследственном»
характере какой-либо неспособности вовсе не означает, что страдающий ею должен
оставить надежду. Изучение желез может сыграть в будущем важную роль в
изменении тех особенностей, которые мы сейчас считаем наследственными, точно так
же, как психиатрия приобретает теперь все большую важность в изменении
особенностей, приписываемых среде. Поэтому вместо вопроса, что происходит от
наследственности и что – от среды, разумнее спрашивать: "Какие особенности
могут быть изменены при нынешнем уровне наших знаний и какие не могут?"
