4. Что происходит во время анализа?
Во время анализа пациент склонен постепенно нагружать образ
аналитика всей энергией неудовлетворенных желаний Ид, накопившейся у него с
младенческих лет. Когда эта энергия сосредоточивается на одном образе, ее можно
изучить и перераспределить, а напряжения можно отчасти снять, анализируя образ
аналитика, сложившийся у пациента. На обычном языке это значит, что у пациента
может вскоре сложиться весьма эмоциональное отношение к аналитику. Поскольку в
действительности он знает о враче очень мало, он должен вести себя и
чувствовать в соответствии с образом, созданным им самим. Аналитик в течение
всего лечения остается нейтральным, представляя собой для пациента немногим
более чем руководящий голос. Поскольку нет разумных оснований любить или
ненавидеть нейтральную личность, чувства, бурлящие вокруг образа аналитика,
должны быть вызваны не им, а другими людьми, и пациент использует аналитика с
его согласия и под его наблюдением в качестве "козла отпущения" за
напряжения, которые он не может разрядить на их подлинные объекты. Он переносит
свое либидо и мортидо с этих объектов на образ аналитика. По этой причине
установка пациента по отношению к аналитику называется перенесением.
Можно выразить это еще иначе: в течение анализа пациент
пытается в некотором смысле завершить неоконченные дела своего детства,
используя аналитика в качестве заместителя своих родителей с тем, чтобы в
дальнейшем посвятить большую часть своей энергии делам взрослого человека.
Конечно, попытка эта никогда не удается вполне. Пациенту
приходится сдать свои оборонительные укрепления, старательно воздвигнутые на
протяжении долгих лет и встретиться в открытой схватке с неприятными и
неприемлемыми импульсами своего Ид. Он готов пойти на это ради выздоровления,
из-за денег, которые он платит, и ради одобрения аналитика. Иногда это
неловкое, горестное и мучительное переживание; в других же случаях – уютное
безопасное общение с врачом. Такое ощущение уюта в сочетании с подсознательным
(а позднее и сознательным) нежеланием пациента расстаться со своими "старыми
друзьями" – своими симптомами, с вниманием людей и другими выгодами,
которые он может из них извлекать, действует на лечение как тормоз. Как только
возникает такое нежелание или, как его называют, сопротивление,аналитику
приходится посвятить ему немало внимания, иначе анализ может никогда не
привести к цели.
Аналитик стремится не просто назвать эмоции, но и изменить
их. Это лечение словами, поскольку слова – наилучший способ, которым пациент
может выразить свои чувства перед самим собой и перед врачом. Если он выражает
их также и другими способами, например жестами и движениями, то слова остаются
все же наилучшим путем разъяснить их смысл и происхождение. Важны при этом
чувства и что с ними происходит, а вовсе не ученые слова, служащие для их описания.
Не следует представлять себе, будто анализ состоит в
обозначении пациента некоторыми прилагательными. Прилагательные не излечивают
неврозов. Вам может показаться интересным и даже, может быть, успокоительным,
если вам скажут, что вы – тимергазический экстравертированный пикнофильный
эндоморф с комплексом неполноценности и дисгармоничными ваготоническими
борборигмами, но в этом нет целебной силы.
Лавиния Эрис в начале своего лечения спросила доктора Триса:
"Скажите, доктор, в конце лечения вы дадите мне письменную характеристику
моей личности?" На что доктор Трис ответил: "Если в конце лечения,
мадам, вы все еще захотите иметь письменную характеристику вашей личности,
значит, лечение окончится неудачей!"
Одну вещь мы должны усвоить прежде всего: счастье зависит от
изменчивых и динамических стремлений и чувств человеческого духа; оно не
создается ответами на анкетные вопросы, которые стоит только вставить наподобие
ломтиков хлеба в надлежащий компьютер, чтобы испекся равномерно прожаренный и
промасленный тост вашей жизни. К сожалению, подобную теорию личности
поддерживают не только популярные журналы, но даже многие дипломированные
психологи. Однако большинство психиатров и психоаналитиков не интересуется
вашими ответами на вопросы вроде следующих: "Обладаете ли вы
интеллектом?", "Каков ваш коэффициент очарования?" и
"Типичная ли вы жена?"
Психоаналитик не занимается подгонкой статистики к подобным
анкетам; он решает вопрос, кто вы? Может быть, этот вопрос еще лучше выразил
давно забытый киноактер-комик, все время спрашивавший людей: "Кто же вы
такой?" Что касается, например, интеллекта, то он служит орудием, а не
частью вашего Я; важно, позволит ли ваше Ид использовать это орудие надлежащим
образом.
Часто можно услышать: "Я мог бы сделать это, если бы
захотел!" На что следует ответить: "Конечно, вы могли бы!"
Каждый человек может сделать почти все, если только он достаточно сильно этого
хочет. Примерами этого полна история. К числу наиболее впечатляющих относятся
одноногие, ставшие специалистами по джиттербагу и рок-н-роллу,
[35]
и слепые, ставшие хорошими музыкантами. Важный вопрос состоит не в том, «можете
ли вы?», а в том, «действительно ли вы хотите этого так сильно, как вы думаете,
и если нет, то почему?» При анализе занимаются главным образом желаниями и лишь
изредка – способностями. Вопрос, который аналитик молча задает пациенту, лучше
всего выражается такими словами: «Чем вы готовы поступиться, чтобы быть
счастливым?» Как мы увидим, этот вопрос мало связан с интеллектом, очарованием
и статистикой.
5. Кто должен подвергнуться
психоанализу?
Первоначально психоанализ был разработан главным образом для
лечения неврозов. Со временем обнаружилось, что он приносит пользу не только
очевидным невротикам, но и многим другим. Из наиболее обычных видов невроза,
рассмотренных выше, психоанализ особенно полезен при истерии и неврозе
беспокойства. Часто он оказывается действенным при неврозе характера и может
весьма помочь при неврозах навязчивости в зависимости от того, насколько
пациент заинтересован в наилучшем исходе лечения. В случае ипохондрии
психоанализ менее надежен, а в случае фобий метод нуждается в видоизменении.
Методы психоанализа все более применяются в лечении
психозов, особенно для предотвращения рецидивов. Требуется специальная
подготовка, талант и усилия, чтобы применять их в этих условиях, и врачи,
вполне компетентные в лечении психозов психоаналитическими методами,
встречаются очень редко.
