1965 год
– Кажется, ваши друзья не поверили нашей легенде, –
усмехнулась Рита.
– Легенде? – Георгий поглядел озадаченно.
– Так разведчики называют выдуманную историю своей жизни, –
пояснила Рита. – Проще сказать – ваши друзья не поверили нашему вранью.
– Ну, они же не идиоты, – пожал плечами Георгий. – Они ведь
знают всю мою семью.
– А что у вас за семья, кстати? Ну, отчим – Герой Советского
Союза, это я уже усвоила. А ваш отец? Он где? Ваши родители разведены?
– Нет, отец погиб на фронте, – сухо ответил Георгий. – За
дядю Колю мама уже году в пятидесятом замуж вышла. Вскоре сестра родилась,
Вера. Ей сейчас пятнадцать.
– А вам?
«А вам?» – чуть не спросил, в свою очередь, и Георгий, но
сдержал неуместное, конечно же, и совершенно неприличное любопытство.
– Мне двадцать один.
– О Господи, – вздохнула Рита. – Оказывается, я вам вполне
гожусь не только в тетушки, но и в матушки.
У Георгия почему-то вдруг сжалось сердце, и он никак не
отреагировал на ее слова. Рита тоже молчала. Они шли от фонаря к фонарю, и за
штакетником, откуда доносился сладковатый аромат душистого табака, порой лениво
взлаивал какой-нибудь сердитый, не в пору разбуженный пес.
Но вот череда заборов, ограждавших «частный сектор»,
закончилась. Впереди смутно светлели стены нескольких помпезных «сталинок».
Слева мрачно возвышалась громада старинного храма, стоявшего, конечно, с
заколоченными дверями и окнами.
– Вы знаете, как называется эта церковь? – спросила Рита.
– Сормовская.
– Почему Сормовская?
– Потому что в Сормове находится, – пожал плечами Георгий. –
А как она может еще называться?
– Например, Спасо-Преображенский собор, – сказала Рита. – Он
открылся в 1903 году. Строился при Алексее Павловиче Мещерском, который был
управляющим сормовскими заводами до того, как в должность вступил Никита Ильич
Шатилов.
– И Шатилов жил в том доме управляющего, который сгорел и на
который вы хотели посмотреть? – догадался Георгий. Усмехнулся: – Вы в нем тоже
жили?
Она повернула голову, и в темноте Георгий ощутил ее взгляд.
Натурально ощутил, щекой и виском, странное, очень легкое, словно бы прохладное
прикосновение.
– Ну, – тихонько улыбнулась Рита, – вы же не поверили мне,
верно? И правильно сделали. Я там, конечно, не жила, но… О, смотрите, такси!
Очертания «Победы» таяли в темноте, но зеленый огонек сиял
посреди плохо освещенной площади, словно глаз диковинного зверя.
– В Верхнюю часть, – сказал Георгий, наклоняясь к окошечку
шофера. – Поехали?
– Верхняя часть большая! – мощно зевнул широкоплечий,
кудрявый, гладкий парень в клетчатой рубахе. Рукава были закатаны, мышцы
бугрились, пальцы небрежно барабанили по баранке. – Куда поедем-то?
– Улица Фигнер, – подала голос Рита, подходя ближе. – Рядом
с областной библиотекой.
«Она что, меня до дома решила довезти? – смятенно подумал
Георгий. – Я ведь живу именно что рядом с областной библиотекой! Она запомнила
мой адрес и хочет меня отвезти, как мальчика? И еще маме с рук на руки сдать?»
– Дотуда червонец, – сообщил водитель, пристально
вглядываясь в Риту.
– Что? – ахнул Георгий.
Не то чтобы он часто ездил на такси, но даже ему было
понятно: червонец – чрезмерные деньги.
– Что слышал! – подмигнул жарким глазом шофер.
– По-моему, чересчур…
– А по-моему, в самый раз будет. Не нравится – ночуйте в
Сормове, на травке.
– А разве у вас не работает счетчик? – вмешалась Рита.
– Нет! – ухмыльнулся таксист, нагло блестя глазами.
– Как же вы можете трудиться на неисправной машине? Мой отец
когда-то был водителем такси, он рассказывал, что у них из гаража запрещали
выезжать, если счетчик не в порядке. Это дело клиента, сколько пожаловать на
чай, но сумма на счетчике должна быть обозначена, – обстоятельно и мягко
говорила Рита. – Иначе водителя могли рассчитать или даже уволить без выходного
пособия.
– Да ну? – вытаращился таксист.
– Истинная правда, – все тем же доброжелательным,
неторопливым тоном продолжала Рита. – Ведь такси почему так называется? Потому
что везут клиента по таксе – то есть по строго определенной, заранее
обозначенной сумме.
– Так вот я и предлагаю определиться, – согласился шофер. –
И заранее сумму обозначиваю.
– Вы хотите сказать, обозначаю? – приветливо уточнила Рита.
– Больно ты умная, вот что я скажу! – внезапно обиделся
таксист. – Не дело для барышни так умничать. Мужики таких не любят. В девках
засидишься как пить дать!
Парень явно не считал, что Рита годится кому бы то ни было в
тетушки или в матушки! Не он один, к слову…
Между тем Рита расхохоталась так, что вынуждена была
опереться на дверцу такси.
– Спасибо! – воскликнула она. – Вы меня изрядно повеселили.
Поехали, так и быть. Червонец – значит червонец.
Водитель даже растерялся от привалившего счастья. Впрочем,
быстренько ожил, повалился набок, дотянулся до правой дверцы и распахнул ее:
– Садитесь, барышня!
Георгий обмер. Представил, как Рита сядет, как юбка ее
дурацкая еще выше задерется… И как шоферище масленым взором – кобель из
кобелей, сразу видно! – начнет шарить по ее ногам. А потом, глядишь, и руку
протянет…
Георгий стиснул кулаки. Эх, сейчас бы послать наглеца куда
подальше, взять другое такси… Беда только в том, что другого такси здесь нет. И
денег у него нет, кстати сказать. Он всецело зависит от милости Риты. Альфонс
несчастный!
Надо вот что сделать: повернуться круто – и уйти. Кануть в
ночь! Исчезнуть и больше никогда Риту не видеть! Пусть едет с жирноглазым
таксистом куда хочет. И пусть они оба делают что хотят! Прямо в машине!
У Георгия аж ноги тряслись от ярости.
