А может быть, Рита врала? Может быть, она приезжала в
Сормово совсем не затем, чтобы рассматривать какой-то там старый дом? Сама же
сказала: «Я там, конечно, не жила». Да, да, она нагло соврала капитану Прошину.
А он, Георгий, помог подозрительной иностранке обмануть капитана советской
милиции. На самом деле она вполне могла быть среди работниц притона, публичного
дома!
«Ага, нарочно из Парижа для этого приехала!» – словно бы
шепнул у него над самым ухом чей-то насмешливый голос, и Георгий почувствовал
себя так, словно на его воспаленную голову опрокинули ушат ледяной воды. Именно
ушат, а не ведро!
В голове перестало звенеть, и слуха его достиг голос Риты:
– Большое спасибо, но я предпочитаю ездить на заднем
сиденье. Георгий, могу я попросить вас открыть мне дверцу?
Аксаков начал тупо давить на ручку, но водитель сердито
сказал:
– Она сломана. С другой стороны зайди да отожми тихонько.
Кое-как Георгий справился с дверцей. Рита села, но на другой
край сиденья не подвинулась. Понятно. Значит, хочет ехать здесь одна. Георгию
придется сидеть впереди. А он-то размечтался… Ну и дурак. Ладно, ничего.
Главное, что ее коленки не будут подвергаться наглому водительскому осмотру.
Георгий прихлопнул дверцу и быстро сел вперед. Таксист
только что зубами не скрипел от злости. Да, хороши они были оба, что шофер, что
пассажир: сидели набычась, уставившись в темноту прищуренными глазами. Вся-то
разница, что водила баранку крутил, а Георгий стискивал на коленях кулаки,
предчувствуя то унижение, которое его еще ждет, когда наступит время
рассчитываться. За него заплатит женщина! И зачем он сел в такси, почему не
сбежал? А может быть, сейчас попросить – нет, потребовать! – остановить машину
да выйти? Ну да, выйти – и в Оку со стыда кинуться. Как раз проезжали мост…
Мост пролетел. Георгий из такси не вышел и никуда кидаться
не стал.
А Рита сидела тихо-тихо, как мышка, ни словом за всю дорогу
ни с кем не обмолвилась, словно бы даже не шевельнулась ни разу. И только когда
уже поднимались на площадь Минина, тихонько пощекотала Георгия в правый бок. Он
дернулся, изумился, его бросило в жар – но тотчас он ощутил, что Рита трогает
его не пальцем, а чем-то твердым. Наконец дошло: она передает ему деньги, чтобы
за проезд заплатил именно он. Как и положено мужчине.
Эх, черт, до чего неловко выходит… С одной стороны, очень
тактично Рита поступает, с другой… Лицо прямо горит!
Водитель заметил, как завозился Георгий, начал на него с
любопытством поглядывать, и Рита вдруг проговорила, словно намереваясь отвлечь:
– Многие считают, что такси называется так потому, что эта
служба получила свое название по фамилии семейства фон Таксисов, которое еще в
Средние века сначала занималось перевозкой почты, а потом наладило пассажирское
движение в конных повозках. Ну а потом уже возникло французское слово
«таксомотор», что обозначает автомобиль, используемый для перевозки пассажиров
и грузов с оплатой проезда.
От неожиданности водитель с силой вдавил ногу в тормоз, и
Георгий чуть не врезался носом в переднюю панель.
– Ну и ну! – пробормотал таксист. – Это ж надо, о чем вы всю
дорогу думали! Я-то решил, кемарите там втихаря, а вы, значит… Ну чисто лектор
общества «Знание»! Чуток машину из-за вас не разбил. Хорошо, что приехали уже,
а то неизвестно, что б вы еще надумали.
Он подвернул к тротуару, вгляделся в простое, элегантное
здание бывшего Дворянского института – ныне областную библиотеку имени Ленина.
– А, ну понятненько… – пробормотал шофер, принимая деньги
так рассеянно, что, похоже, даже и не заметил, кто ему заплатил. – Понятненько,
с чего вы такие умные, коли даже по ночам в библиотеку ходите. Ну, путь добрый!
– И газанул с места так стремительно, словно боялся, вдруг избыточно умные
пассажиры накинутся на него и примутся отнимать злосчастный червонец.
Рев двигателя доносился еще долго в тишине спящего города,
но вот и он умолк.
– Какая тишина, on Dieu и Боже мой… – пробормотала Рита. – В
Париже никогда не бывает так тихо.
– Значит, вы все же из Парижа? – ошеломленно проговорил
Георгий.
Ну да, одно дело – догадываться, а другое – точно узнать…
– Да, я из Парижа. Правда, хоть я и французская гражданка,
во мне нет ни капли французской крови. Прабабка была наполовину полька, но
французов вроде бы в числе моих предков нет.
– Вот смешно, у меня вроде тоже прапрабабушка наполовину
полька, – хмыкнул Георгий.
Рита быстро посмотрела на него, потом перевела взгляд через
дорогу:
– Ваш дом вон там?
«Как она догадалась? А, ну да, слышала же адрес, который я
называл капитану Прошину… Но сама-то она где живет? Почему мы приехали сюда?
Может быть, она снимает квартиру вон в той роскошной «сталинке» напротив
библиотеки? Стоп, да ведь, кажется, где-то здесь живет Лавров… Может быть, она
остановилась у него?»
– Да, мой дом – вон та двухэтажная развалина.
– Очень симпатичная развалина. А вы… вы проводите меня до
отеля, Георгий?
– Значит, вы все же остановились в гостинице? А я-то голову
ломал…
– Почему я не велела шоферу ехать прямо туда? – догадалась
Рита. Затем легко усмехнулась. – Ну, это совершенно невозможно. Видите ли, у
меня, как у всякого иностранца, приехавшего в Россию, есть сопровождающие,
которые иногда ужасно досаждают. Правда, в прошлый раз один из них появился как
нельзя более кстати… А сегодня мне хотелось побыть одной, без «хвоста», и я
исчезла из гостиницы… как бы это сказать… конспиративно, через служебную
лестницу. А на улицу вообще выбиралась через окно, потому что дверь была
заперта. Причем я его так хитро притворила, чтобы незаметно было, что оно открыто.
И теперь намерена вернуться тем же путем. Но там довольно высоко, понимаете…
вылезти-то я вылезла, просто спрыгнула, и все, а теперь, боюсь, не смогу
залезть. Вы меня подсадите, а потом пойдете домой. Хорошо?
– Хорошо, – пробормотал Георгий, у которого вдруг зашумело в
голове. Безумный вечер какой-то!
Рита повернула не налево, к площади Минина, откуда два шага
было до набережной имени Жданова, где и располагалась гостиница «Россия», а
направо, к улице Пискунова.
– Как говорят французы, Bon Dieu protйge prudent, – сказала
она, придерживая Георгия за руку.
– Береженого Бог бережет? – догадался Георгий.
