Книга Год длиною в жизнь, страница 7. Автор книги Елена Арсеньева

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Год длиною в жизнь»

Cтраница 7

– Погибли, – вздохнул Лавров, – и навеки остались в деревне Алаевка, которая теперь зовется колхозом имени Буденного, в Кустанайской степи. Там их братская могила, всех этих ребят, матерям которых не позволили забрать обгорелые тела детей и привезти домой. На похороны-то матерей отправили, но запретили хоть словом об этом обмолвиться. Только слухи по городу ходили, а толком никто ничего не знал. Олегу Вознесенскому тоже приказано было молчать. Вот теперь женщины своих детей словно бы вновь хоронят – вместе с Олегом, с комсоргом их.

– Что же там случилось?

– Ребята жили в вагончиках, спали на двухъярусных нарах. По бригадам: энские в одном вагончике, калининские – в другом, москвичи – в третьем… Жилья нормального для них не приготовили, а строить самим – времени не было: страда, торопились урожай собрать, потом распахать землю под озимые. Внезапно грянул мороз, в вагончиках поставили железные печки, но дрова не завезли. Да и откуда дрова в степи? Топили соломой, политой соляркой. Ночью парторг бригады проснулся от холода – печка погасла. Вышел за соляркой. Рядом с вагончиком стояли бочки горючего для машин, тракторов, комбайнов. В темноте, спросонья парторг перепутал бочки и набрал ведро бензина, а не солярки. Тут проснулся Олег. Сунул в печь соломы, зажег, зачерпнул консервной банкой из ведра, начал лить в верхнюю конфорку печи – и только тут понял, что это бензин. Но было уже поздно – пламя ударило в него столбом. Проснулись спящие люди, кто-то крикнул: «Горим!» С верхних нар спрыгнули спавшие там парни, один из них задел ведро с бензином. Вагончик мгновенно охватило огнем. Взрывом Олега выбросило через окно на улицу, парторг в горящей одежде вывалился вслед за ним. Больше не смог выбраться никто. Парторг умер от ожогов, Олег выжил, но…

Лавров умолк.

Георгий зажмурился. Лавров говорил быстро, рассказ его длился какую-то минуту, но Георгий измучился, будто его час пытали. Вот ужас! Поверить в такое невозможно!

Он открыл глаза и с надеждой уставился на Лаврова: вдруг тот подшутил? Хотя кем же надо быть, чтобы такими вещами шутить, да еще на похоронах…

В глазах Лаврова не было ни тени улыбки, только жалость. Почему? За что он жалел Георгия? И, что самое обидное, с таким же выражением смотрела на него та красивая дама, спутница Лаврова.

– Вам трудно поверить? – участливо проговорила она. – Вернее, не хочется? Да, конечно… Я понимаю.

У нее был очень приятный, мягкий голос. И странный какой-то… Почему он кажется странным? Ага, понятно, в нем слегка слышен иностранный акцент.

Она иностранка? Француженка? Ведь только француженка может выглядеть столь элегантно, как во всех романах написано. Стоп, ребята! А что делать иностранке на похоронах обыкновенного русского доктора? Может быть, это какие-то происки – такие разговоры? И то, что их заводит Лавров… Странно, подозрительно! Может быть, не зря его держали после возвращения из-за границы там, где держали? Понабрался на Западе всякого буржуазного идеологического барахла, вот и порочит одно из величайших завоеваний социализма – покорение целины…

Врет, наверное, про пожар. Да, конечно, вранье!

А красавица наверняка шпионка.

Георгий угрюмо отвернулся. Хватит тут стоять, болтать с ними и слушать невесть что! У него конкретное редакционное задание, описывать провокационные выходки врагов – не его дело.

И вдруг…

Они как из-под земли выскочили! Будто караулили!

А что, наверное, и впрямь караулили… Не под землей, конечно. Вон там, за серой стеной сараев, синеет «газик» милицейский. Там они и сидели, выжидая своего часа. Значит, догадывались: может случиться что-то этакое.

Тогда что? Получается, то, о чем кричат женщины, о чем говорил Лавров, – правда?! Но в это же нельзя поверить…

Какой скандал! На похоронах… Как же теперь быть? Про это тоже придется написать? Или сделать вид, будто ничего не произошло? Но ведь десять лет все и делали вид, будто ничего не произошло!

Георгий растерянно водил глазами по сторонам. Во дворе творилось что-то ужасное. Милиционеры отгоняли женщин от гроба, вытаскивали из него фотографии, рвали в клочки… Мать светловолосой девушки, увидев ее фотографию разорванной, закричала страшным голосом и кинулась на милиционера. Ей мигом выкрутили руки назад и потащили к «газику».

– Стойте! – в один голос закричали Георгий, Лавров и «шпионка». – Оставьте ее, не троньте! Как вы можете!

К ним мигом подлетел яростный, разгоряченный «битвой» лейтенант в съехавшей набок фуражке:

– А ну-ка, пройдите к машине! Предъявите документы! Немедленно!

– Так нам идти к машине или документы предъявлять? – спокойно спросил Лавров.

Георгий, как ни был перепуган (все-таки милиция, а он чуть ли не с молоком матери впитал и отвращение, и почтение к властям), невольно усмехнулся.

– Ишь, умные какие! Ничего, скоро эта усмешечка с вашей физиономии слетит, – пробормотал лейтенант, поправляя фуражку. – К машине! Ну!

– Вы не имеете права, – быстро сказала женщина. – Вы не имеете права нас задерживать. И мучить несчастных матерей – тоже!

– Да кто их мучает? Беспорядков устраивать не дадим! Нашлась тоже законница… – буркнул лейтенант, хватая ее за руку и таща к сараям, за которыми синел «газик».

– Мне больно, пустите! – вскрикнула она.

– Ничего, не помрешь! Я тебе такие права покажу, что…

Он не договорил. С Георгием вдруг что-то произошло. Стоило ему услышать вскрик женщины, увидеть ее лицо, искаженное болью, как его словно захлестнуло лютой, необоримой ненавистью. Он возненавидел этого «мильтона» – возненавидел так, как никого на свете. В его жизни просто не встречались люди, достойные ненависти. Ну, может быть, только к фашистам, виденным в кино, он испытывал такое же отчаянное, почти неодолимое отвращение и желание немедленно убить их, убить всех до единого, своими руками!

– Не смей ее трогать! – закричал он, кинулся на милиционера, оттолкнул его от незнакомки и сшиб наземь.

Вид поверженного, распростертого на земле, ошеломленного до полной неподвижности лейтенанта не отрезвил Георгия. Он ринулся вперед – бить, топтать мерзавца, который осмелился, который…

Кто-то схватил его сзади за локти, да так, что руки онемели. Георгий дернулся, но не смог ослабить мертвую хватку. Обернулся яростно, готовый увидеть какого-нибудь «стража порядка», и глазам не поверил, обнаружив, что держит его Лавров.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация