Старкрар захватывает ночь. Эта перемена разительно меняет город, превращая его из центра сильнейшей мировой державы в лабиринт, затопленный тенями, переулки которого видели много такого, от чего кровь в жилах стынет. Ночной Старкрар схож с дневным братом только на проспектах, освещаемых электричеством, где фонарей больше, чем звезд на небе. Зато у ночи есть огромное преимущество, это свободные улицы и мало чужих глаз. Ночью не только дахорачи прячутся по домам, люди, люпсы тоже, а авиаки вообще в темноте, как куры. Все прячутся от зимней ночи, кроме одного тана и его горничной.
Ах да, еще ведь есть ночной народ, есть те, кто выходят на охоту за чужим кошельком ночью, выходят за кровью и за душами. Жешзулы, днагурданы, малодиусы… Поэтому вполне справедливо заплатить кучеру сверх обычной ставки, чтобы проехаться до северных окраин.
Карета повезла нас в Оуквэйл, там, через канал на сторону Эрценвика, а там через Эстру по Дарвилскому мосту и сразу в Тромбпайк. Милый уютный Тромбпайк, широкие улицы, большие площади, ни грязи, ни снобов, несколько небольших мануфактур, рай обычных рабочих буржуа с большими семьями, умеренным заработком и тягой к относительному спокойствию. Разве что северная часть района – почти такой же оружейный завод, как Велинктон.
Остров хинопсов распространяет вокруг себя силу электричества, пара, огня и угля, вокруг его стен дымящие трубы растут как грибы после теплого дождя. Да, вот они, неприступные стены, не сложенные из блоков, но словно отлитые из серой стали.
– Как думаешь, Себастина, высоты башни КГМ хватает, чтобы заглянуть за эти стены?
– Если хозяин позволит, я думаю, что господам из КГМ некогда смотреть через стену Острова хинопсов. У них должны быть более насущные дела.
– Я, как всегда, забиваю голову разной ерундой.
– Это не так, хозяин. Вы всегда заняты делом, и дело ваше является важнейшей государственной службой. Вы один из настоящих столпов общества.
Всегда чувствую неловкость, когда она говорит нечто такое, потому что знаю, что Себастина не льстит. Моя верная горничная действительно очень высокого мнения обо мне. Хорошо, что так. Отец говорил мне, что дракулины очень опасны для слабых хозяев, к которым не испытывают уважения.
Остров хинопсов, когда его только передали во владение этим чужакам около трех веков назад, не был никаким островом. Просто большой кусок столичной земли, на котором имперские законы несколько изменялись, подчиняясь правилам, установленным нетэнкрисами. Это было условие, при котором хинопсы согласились принять имперское подданство и верой и правдой служить Мескии. Со своим пониманием слова «служение». Меския предоставила хинопсам огромный запас времени и почти неограниченные ресурсы, а взамен получила… неописуемые по ценности своей дары. Хинопсы начали тотальную индустриализацию страны. Они возвели на своей территории металлические стены с перемычками в виде исполинских клыков, поставили пять ворот, приводимых в движение внутренними механизмами, навели широкие мосты через каналы, которые сами же и вырыли. Эдакий невероятно широкий ров, питаемый Реммой на севере и впадающий в Эстру. Остров хинопсов – место, куда не может ступить без разрешения хозяев даже Император. А потом они построили громадные фабричные комплексы, в которых не было рабочих, и генераторы, вырабатывающие чудо новой эры – прирученную молнию. Тэнкрисы попросили новое оружие и получили его. Пороховая амуниция, улучшенная броня, новые виды алхимических соединений, технология создания мощнейшего парового двигателя, давшая начало воздушному и морскому флоту нового поколения, а также бронелокусам и стимерам всех видов и конфигураций, – преимущества, обеспечившие Мескии военное и экономическое превосходство на декады вперед.
– Улица Черного флюгера, человек! – крикнул я в окно, когда мы въехали в Блакхолл.
– Это же на самый север города, мой тан!
– Мы и так на самом севере! Пара десятков улиц погоды не сделают!
– Вам легко говорить, мой тан! А вдруг я наткнусь на днагурданов по дороге назад?!
– Не мели ерунды, человек! Днагурданы первые не нападают, к тому же ты еще обратно нас повезешь! Думаешь, опасно ездить ночью с двумя танами на борту?
Ему пришлось умолкнуть.
– Хозяин, вы сильно принижаете свое достоинство, говоря с чернью почти на равных.
– Еще чуть-чуть, и я вступлю в партию ювеналов.
– Семья л’Мориа не переживет такого позора, хозяин.
– Да, мы закоренелые консерваторы.
Карета остановилась на мощенной булыжником улице, что довольно примечательно для северной окраины Старкрара. Шефство над Блакхоллом держит сообщество состоятельных жильцов, которые вместе с муниципалитетом тщательно следят за порядком.
Дом Инчиваля, большой, просторный, четыре этажа, строгий стиль, выполнен в сером камне с орнаментом из белого гранита и известняка на фасаде. Я выпрыгнул из экипажа и двинулся к двери, хрустя снегом. Себастина держалась позади, абсолютно бесшумно, как хищная кошка из Бенга. На двери нет молотка, зато слева висит цепь с кольцом, а справа к стене крепится длинная труба. Я дернул за цепь, по ту сторону двери раздался звон, а затем из трубы донесся Голос.
– Кого принесла Темнота? Кто бы вы ни были, пошли прочь, пока я не спустил собак!
– У тебя нет собак, Инч. К тому же пришел старый добрый друг, на него ты тоже спустил бы собак?
– Бри?
– Он самый.
– Пароль.
– Ты мальчишка!
– Пароль!
– Эх… Спиной к спине и до конца!
Раздалось несколько щелчков, и дверь открылась, впуская нас в хорошо освещенную, но душную прихожую. За дверью никого. На стене рядом с косяком висит железный ящик, механический часовой. Существует эта машинка в единственном экземпляре, как и большинство вещей, которые мастерит Инчиваль.
– Подожди немного, я скоро спущусь! – донеслось из другой переговорной трубы.
Кажется, Инч выкупил эти трубы на кладбище дирижаблей как раз перед тем, как гондолу одного отлетавшего свое аппарата собирались утилизировать. Покупка тогда показалась мне довольно глупой и дорогостоящей, но Инч имел другое мнение. Опять же богатство семьи л’Файенфас и шикарная ветеранская пенсия позволяли ему не беспокоиться о деньгах. Оснастив свой дом повсеместной голосовой связью, мой друг остался доволен.
Я бывал в доме Инчиваля довольно часто, как и он в моем. Каждый раз, приходя к нему, я не устаю рассматривать мебель, стены, полки, на которых нет свободного места. Они не захламлены, но аккуратно заставлены всевозможными мелочами, да так, что свободного места не найдется. Диковинки со всех сторон света оказались собраны в одном месте, и их так много, что доходит до смешного. Например, в инкрустированной алмазами драгоценной шкатулке может храниться измазанная маслом шестерня с погнутыми зубчиками, которую Инч подобрал на улице. Разные детали, талисманы, цепочки, лампочки, коробочки и коробки, электрические свечи, клыки животных, лоскутки шагрени, свитки с непонятными каракулями, ржавые кинжалы, мотки дратвы, серебряные гвозди, сушеные стебли одуванчиков, иголки, браслеты со сломанными замками, пузырьки с красками и алхимическими реактивами, сумочки с каменной пылью, баночки, заполненные песком… И это только десятая часть всего того, чем Инчиваль забил свое жилище.
