На рассвете 2 сентября от 6-й южноафриканской бригады в Хартуве пришло сообщение о большом количестве вражеских танков, атакующих ее позиции одновременно и с фронта, и с тыла. Еще через полчаса, – что немецкие танки уже на дороге, соединяющей Иерусалим с Яффой. В 11.00 они были уже в Бидде, а еще час спустя – в деревне Неиб Самуэль.
Не ослабевал натиск немцев и у Латруна, представлявшего собой большой каменистый холм, на котором англичанами был выстроен форт, возвышавшийся над дорогой Яффа – Иерусалим. Обычно здесь располагался гарнизон из военных полицейских, контролировавших и дорогу, и всю прилегающую к ней территорию. Сейчас за обладание этим фортом в смертельной схватке сошлись немцы и англичане, новозеландцы и индусы, австралийцы и примкнувшие к немцам добровольцы-арабы. 2000 израильских полицейских и членов еврейских националистических организаций подошли походной колонной к Латруну и передали себя под начало британской армии. Общими усилиями британским частям у Латруна удалось несколько потеснить немецкие войска. Но тут они получили приказ от Монтгомери срочно направить все танки к деревне Абу Гохаш, с тем чтобы постараться ударить немцам в тыл. Одновременно 2-я танковая бригада выдвигалась туда со стороны Иерусалима. Расчет Монтгомери был весьма прост: если немецкие танки уже сейчас находятся в Бидду, то, перерезав их коммуникации у Абу Гохаша, он сможет лишить их подвоза топлива и боеприпасов и воспрепятствовать подходу резервов. Удара с севера он не опасался, так как имел в Рамаллахе только что прибывшую туда 1-ю американскую танковую дивизию, а у себя в «тылу» в Иерусалиме – 22-ю бронетанковую бригаду.
Всего этого Роммель не знал. Более того, когда ему доложили, что тылы 7-й моторизованной дивизии атакованы британцами сразу с двух направлений танками 2-й и 4-й бригад и что их силы насчитывают по меньшей мере 150 танков, он поспешил отдать приказ активизировать действия 7-й и 164-й пехотным дивизиям на юге и 15-й – на приморском направлении, надеясь таким образом создать у британцев впечатление массированной атаки на широком фронте.
Однако на действия англичан это не повлияло никак! В 14.00 английские танки соединились на главной дороге в районе Абу Гохаша, в результате чего и 7, 14 и 20-я немецкие дивизии оказались отрезанными от своих войск, а топливо у них между тем заканчивалось!
Тем не менее немцы продолжали продвигаться вперед, и уже в 14.15 их первые танки достигли перекрестка дорог у Тель эль-Фута. В 14.45 генерал Балк, командовавший 20-й танковой дивизией, уверил Роммеля по радио, что до Иерусалима осталось всего три мили и что он будет там к концу дня. Монтгомери ничего не оставалось делать, как направить ему навстречу все танки своей 22-й бригады и одновременно немедленно потребовать от американцев ударить немцам в тыл. Наконец, опасаясь того, что вдруг там что-нибудь пойдет не так, он лично выехал к войскам у Тель эль-Фута.
Ему доложили: немецкие танки и в самом деле всего лишь в трех милях от предместьев Иерусалима, что немцы спешили пехоту со своих бронемашин и делают все возможное, чтобы сбить английские войска с их позиций.
Не успел он ознакомиться с обстановкой, как немецкие пехотинцы появились в двухстах метрах к северу от его штаба и повели по нему прицельный огонь из винтовок. Монтгомери огляделся по сторонам и увидел побледневшие лица штабных офицеров. «Сейчас будут танки! – заявил он. – А пока необходимо любой ценой отбить эту атаку и хотя бы немного сбить спесь с этих обнаглевших едоков сосисок и пива! Какими резервами вы располагаете?»
– Только ротой шотландских стрелков, полк хайлендеров Гордона, – ответил молодой лейтенант, – и они в соседней лощине.
– Туда, немедленно, – и Монтгомери первым, пригибаясь от пуль, побежал в указанном направлении.
В чем, в чем, а в умении поднимать боевой дух вверенных ему солдат «Монти» был мастер. Едва переведя дыхание после бега и убедившись, что его узнали, он сразу же обратился к солдатам:
– Хайлендеры Гордона! Жестокий враг упорно атакует наши позиции и вот-вот прорвется к складам с горючим. Его пехота в двухстах метров от нашего штаба. Враг в ловушке: позади вас наши танки 22-й бронебригады, в тылу у немцев – танки американской 1-й танковой дивизии. Но сейчас вам нужно будет ударить по его превосходящим силам… Здесь, среди раскаленных песков, мы защищаем зеленые холмы Абердина и меловые скалы Дувра, мы защищаем наши дома и короля с королевой. Поэтому все вперед! Штыки примкнуть! Волынщики – атаку!
Все было точно так, как это бывает на параде. Волынщики вышли вперед и заиграли атаку. Шотландцы примкнули к винтовкам длинные штыки и, держа их на руку, с криком «Хурра-а!» бросились бегом на врага. Между тем немецкие солдаты были уже возле самого британского штаба, а из подошедших к ним танков начали выбираться танкисты, чтобы хотя бы немного поразмяться и отдохнуть. И в это самое время откуда ни возьмись на них навалилась волна пехотинцев, одетых в хаки, но в клетчатых юбках, прикрытых защитными передниками. Гнусавый вой волынок царапал душу словно кирпич по стеклу, полированная сталь штыков слепила глаза множеством солнечных зайчиков.
– Forward! Вперед! – услышали немцы крик английского офицера, и вся эта свирепая масса мужчин в срамных женских юбках обрушилась на них, словно самум из пустыни. Конечно же, их тут же встретили выстрелами, и многие из нападавших упали, однако у немцев не было ни того порыва, ни той силы воли, которые бы именно сейчас дали им шанс победить.
Многие танкисты даже не успели забраться в свои танки, как были тут же переколоты штыками, а в открытые люки их машин полетели английские ручные гранаты. Многие немецкие солдаты тут же перестали стрелять и подняли руки кверху, других, еще сопротивлявшихся, подняли на штыки. Положение у штаба и складов было восстановлено, и почти тут же Монтгомери передали сообщение из Иерусалима о том, что американская танковая дивизия наконец-то подошла и атакует немцев с тыла. Что происходило неподалеку от него, Монтгомери мог видеть и сам: английские танки «Генерал Грант» из 22-й дивизии один за другим выходили из поднятого машинами облака пыли и прямо с ходу устремлялись в атаку.
Разведка немцев доложила о подходе американцев уже слишком поздно. Времени, чтобы развернуть свои боевые порядки, практически не оставалось. Еще 15 минут, и немецкие и американские танки впервые за войну сошлись один на один. И хотя немецкие танкисты обладали опытом, которого не было у танкистов-янки, американских машин было для них все-таки слишком много. К тому же все они имели 76-мм орудия, из которого они уже издали начали стрелять новыми кумулятивными снарядами, эффективность которых никак не зависела от расстояния. Затем с юга подоспели англичане, и борьба и вовсе приняла неравный характер. Уже к 17.00 генерал Балк потерял 75 процентов своих танков и отдал приказ всем оставшимся немедленно выйти из боя и немедля отходить назад.
А в десяти милях от Тель эль-Фут к юго-западу солдаты 14-й моторизованной дивизии, так и не сумевшие пробиться к Рамаллаху, также были разбиты и, побросав свои лишенные топлива бронемашины, спешно отходили на юг, подвергаясь воздушным ударам «Харрикейнов» и «Спитфайров». Танки 15-й танковой дивизии, направленные к ним на помощь, были остановлены в долине Эллах, где по ним отбомбилась целая эскадрилья «летающих крепостей» и где когда-то ударом камня из пращи библейский Давид поразил Голиафа.
