Скоро Влад с друзьями поднялись из-за столика и направились к выходу, я не удержалась и бросила еще один взгляд в его сторону. Я не понимала, что со мной творится и почему не получается выкинуть его из головы.
Я не заметила, как она подошла сзади, – пыталась вникнуть в суть разговора девчонок, но увидела побледневшую Машу с недонесенным до рта пирожком и обернулась. У моего стула, склонив голову набок и презрительно сощурив тщательно подведенные зеленые глаза, стояла Вероника. В ее образе безупречно было все: от идеального макияжа, тонкого аромата ненавязчивых цитрусовых духов до красных клетчатых полусапожек, купленных в цвет к форме.
– И куда это ты пялилась в течение всего обеда? – Ее мягкий голос не оставлял никаких иллюзий. Эта хищная кошка вышла на тропу войны.
– На свое капучино, – приподняла я над столом пластиковый стаканчик, стараясь, чтобы голос звучал тихо и спокойно, а руки не дрожали. Я почти предугадала следующий жест злобной девицы. Она махнула рукой, намереваясь выбить стакан и облить меня кофе, но я чуть отвела руку, и пластиковый стаканчик, в котором капучино оставалось не больше глотка, шлепнулся не мне на юбку, а на пол рядом, забрызгав лишь носы модельных сапог Вероники.
– А мне кажется, тебя интересовал не кофе, а кое-кто другой, – будто ничего не случилось, продолжила брюнетка. – И если я хоть раз увижу, как ты на него смотришь, я сотру тебя с лица земли. Ты станешь тут ничем, пустым местом. Твоя новая подружка Маша испытала на себе мой характер. Спроси у нее, она знает, на что я способна.
– Она тоже посмотрела на твоего Влада? – холодно осведомилась я. Только нежелание развивать конфликт удерживало меня от более едких замечаний.
– Нет, она меня просто бесит, – фыркнула девица и, развернувшись, вышла из столовой, а за нашим столиком воцарилась гробовая тишина. Первой ее нарушила Ксюша, хмыкнув.
– У тебя же есть парень, – подколола меня Ксюша, – и Влад тебе совсем не нравится! Ты ведь так говорила пять минут назад?
– Он мне и не нравится, – раздраженно отозвалась я, чувствуя, как дрожат руки. Остатки пирога запивать было из-за этой мегеры нечем, а идти за новым кофе не хотелось.
– Почему же тогда ты на него пялилась?
– Я и не пялилась! – врать нехорошо, но говорить правду стыдно.
– А почему она тогда прицепилась к тебе?
– Брюнетки всегда ненавидели блондинок! – отшутилась я, откидывая на спину свои длинные пшеничные волосы. – Негативное отношение заложено на генетическом уровне. Мы больше нравимся мужчинам. А их это бесит.
– Да ну тебя! – возмутилась Ксюша, взъерошивая свои короткие темные волосы. – Кто тебе сказал такую глупость?
– Вот видишь! – победно улыбнулась я. – Даже ты не можешь реагировать спокойно!
Напряженную обстановку удалось разрядить, и девчонки, забыв про стычку, рассмеялись, а у меня все равно на душе остался неприятный осадок. Поругаться с местной королевой в первый же день пребывания – весьма печально. В дальнейшем проблем не избежать. Я не привыкла ни с кем ссориться. В школе мне удавалось быть в стороне от разборок. Я не задевала аутсайдеров и старалась не пересекаться с местной элитой. Всегда держалась середнячком, сохраняя приятельские отношения почти со всеми. Поэтому здесь конфликт на пустом месте меня изрядно расстроил, но я постаралась не подать виду. Вероника подавляла. Когда она говорила, к ее словам хотелось прислушиваться, а очень неприятно прислушиваться и верить угрозам.
Глава 3
Потайной ход
После обеда осталось не так уж много свободного времени до начала общего организационного собрания, на котором велено было присутствовать всем – и вновь поступившим, и старшекурсникам. Я не любила подобные унылые сборища, но Маша сообщила, что увильнуть не получится. Если сказано, «нужно быть всем без исключения», – лучше прийти.
Нарываться на неприятности, не успев приступить к учебе, не хотелось, поэтому пришлось, сжав зубы, отправляться в душ и настраиваться на час, в течение которого нужно слушать бодрые школьные песни и слушать пафосные речи. Раньше я была примерной девочкой и никогда не прогуливала, но жизнь без постоянного родительского контроля оказалась полна соблазнов. И я упивалась еще толком не обретенной свободой. Тут я могла решать сама: идти на уроки или прогулять, не беспокоясь, что неправильное решение расстроит маму. Главное, не переборщить, по словам Маши, за посещением следят строго, значит, не стоит слишком рисковать.
Мама, как всегда, позвонила не вовремя: когда я, склонившись над раковиной, мыла голову. Мыльная пена стекала по шее и капала за воротник майки, которую я поленилась снять, затекала в глаза, хоть я и пыталась ее вытереть изрядно намокшим полотенцем. Вытерев пену с лица подолом растянутой домашней майки, я присела на край массивной чугунной ванны и рассказала маме про то, что добралась до места без проблем, замечательно устроилась и покушала. Успокоила, сообщив о хороших и вменяемых соседках, обсудила сотню незначительных мелочей и выслушала немногочисленные появившиеся в мое отсутствие сплетни. Пока я болтала с родительницей, девчонки успели одеться, чтобы идти на собрание, которое должно было начаться через полчаса в актовом зале. Крикнув мне из дверей «Ну, ты сама найдешь дорогу!», они унеслись в коридор, а я стала домывать голову, сушить и укладывать волосы. Тяжелые волосы долго сохли и не слушались, разлетаясь золотистыми шелковыми прядями, лезли в лицо и совершенно не желали держать форму. Их не брала никакая укладка, не справлялись специальные средства, и любые кудри развивались за полчаса, но я не оставляла надежды сотворить со своей шевелюрой что-то стоящее. Но в результате, как обычно, смирилась с неизбежным, просто разделила волосы на прямой пробор и откинула тяжелые пряди с плеч на спину.
Невзирая на усилия, быстро собраться не получилось, и своих соседок я не догнала. Дорога, которая казалась не такой уж и сложной, завела меня не пойми куда. Я помнила – подземный переход был прямым и без ответвлений, как я умудрилась в нем заблудиться, неясно.
– Черт! Черт! – выругалась я и испуганно огляделась. Со всех сторон – старая каменная кладка. Я осторожно сделала несколько шагов, замерла и решила, что самым разумным будет повернуть назад.
Коридор извивался, словно змея, и совсем не походил на тот, которым мы несколькими часами ранее добирались в столовую. Паутина под потолком и на стенах, влажный бетонный пол и где-то далеко звук капающей воды. Словно я очутилась в канализации из какого-то дешевого ужастика. Даже воздух изменился. Он стал тяжелым, пропитанным сыростью и плесенью. Несколько раз на стенах мелькали неясные, похожие на змей тени, заставляя отскакивать в сторону и вздрагивать. Мне казалось, что я повернула назад, но вместо того, чтобы выйти к знакомым местам, похоже, уходила дальше и дальше по сырому и страшному подземелью, освещенному лишь тусклыми лампами под низким сводчатым потолком.
Стало жутко, на миг представилось, что произойдет, если я вдруг не найду дорогу обратно. Обдумать ужасающие подробности я, однако, не успела – услышала впереди торопливые шаги и заметалась, не понимая, то ли, поддавшись страху, бежать куда глаза глядят, то ли, вняв голосу разума, кинуться навстречу идущему с просьбой вывести отсюда.
