Надо бежать, решила девочка и бросилась к иллюминатору. Она взялась за ручку и, потянув на себя внутреннюю раму, открыла круглое окно.
Тут же послышался шум моря, плеск волн о борт судна, в лицо Джулии хлестнул холодный ветер.
Девочка увидела светлеющее небо, услышала крики чаек, покинувших свои гнёзда на утёсе.
Нужно вырваться на свободу! Непременно! Немедленно! Джулия просунула в иллюминатор голову, потом плечи и почувствовала, что еще немного, и она застрянет.
Нет, подумала она, так не выбраться. Вернулась в каюту, ухватилась за раму иллюминатора и, подтянувшись и повиснув на ней, как на турнике, просунула в окно сначала одну ногу, потому другую, высунулась наружу уже почти наполовину. И снова поняла, что застрянет.
И всё-таки ей надо выбраться отсюда! Нужно только ещё сильнее напрячься. Джулия изогнулась, пытаясь протиснуться дальше, и тут у неё из кармана выпала записная книжка Мориса Моро.
– Нет! – воскликнула Джулия и потянулась за ней, но достать не смогла. – Что же делать?.. – в отчаянии прошептала девочка.
Ей следовало немедленно на что-то решиться – либо прыгнуть из иллюминатора в воду, либо выбраться обратно в каюту, чтобы подобрать записную книжку Мориса Моро.
Записная книжка – слишком ценная вещь. Джулия не могла оставить её на бригантине Спенсера.
Девочка рванулась изо всех сил, желая дотянуться до записной книжки, и при этом сильно оцарапала бок. Подумала, что может заработать столбняк, и едва не рассмеялась. Смертельно рискует, а опасается столбняка.
– Ну же… – выдохнула Джулия и дотянулась кончиками пальцев до записной книжки Мориса Моро.
Оставалось сделать ещё только одно, совсем небольшое, усилие. Ещё одно.
Царапина на боку горела, как ожог.
Джулия набрала в лёгкие как можно больше воздуха и опять потянулась к записной книжке, немного продвинулась, но снова лишь коснулась её.
И в этот момент девочка услышала голос Спенсера, кричавшего на палубе:
– Что делаете, проклятые скоты?! Это ещё что такое?!
Джулия стиснула зубы, услышав, как что-то упало в воду, что-то тяжёлое, судя по всплеску, – может, бутылка с ромом или…
Или человек, которого выбросили за борт?
– Идите сюда! Сейчас же сюда! – снова раздался дрожащий от гнева голос Спенсера. – И по местам! По местам!
Неожиданно огромная волна ударила в борт бригантины, и судно так накренилось, что Джулия упала из иллюминатора на пол и покатилась в другой конец каюты. Почти сразу же «Мэри Грей» накренилась на другой бок, и девочку отбросило теперь уже в другой угол на груду разных упавших вещей.
Тут раздались тяжелые шаги, и Джулия узнала поступь Спенсера.
Девочка поискала на полу записную книжку, но не нашла. Куда же она делась?
Шаги остановились у двери каюты.
Джулия посмотрела в открытый иллюминатор и опять поискала записную книжку. Может, скользнула под кровать на другом конце каюты?..
Нужно во что бы то ни стало найти записную книжку…
Нужно найти…
«Беги! – вспомнила она слова умиравшей Обливии Ньютон. – Бегите все!»
Тут море вздыбилось, и Джулии показалось, будто бригантина перевернулась.
Глава 24. Неужели это вы?
– Даже не знаю, с чего начать… – признался Урсус Марриет, когда они пришли в селение обезьян.
– Ну, с того, например, почему ты хотел повесить нас, – сказал Леонардо, потирая запястья. – Или же объясни, что это за люди. И что ты тут делаешь. Выбирай сам. Нам всё равно.
– Я не знал, что это вы, – оправдываясь, тихо произнёс бывший директор школы.
С тех пор когда смотритель маяка и его жена видели его последний раз, он неузнаваемо изменился: лицо сильно осунулось, щёки покрылись оспинами, глаза сделались совсем маленькими и лихорадочно блестели, голос звучал глухо. Марриет казался обезумевшим.
Калипсо отпила глоток какого-то горячего напитка, который велел приготовить Марриет, и с трудом удержалась, чтобы не выплюнуть. Потом спросила:
– Ты хочешь сказать, что повесил бы любого другого, кто оказался бы на нашем месте?
Бывший директор школы в Килморской бухте посмотрел на неё пустыми глазами.
– Повесить вас – это способ освободить одного из нас… – медленно произнёс он. – Я понимаю, что это звучит странно, но… мы же здесь пленники. Пленники обезьян. Я и ещё четверо.
– Что значит пленники обезьян? – потребовал ответа Леонардо. – Почему? Кто остальные люди?
Урсус Марриет почесал голову двумя руками и затрясся как сумасшедший:
– Не знаю! Не знаю! Не знаю!
– Думаю, пора отвезти тебя домой! – заключил Леонардо Минаксо.
– Не сможете, – возразил бывший директор школы.
– Не сможем?
– Мне придётся оставаться здесь до тех пор, пока остальные не вернутся вместе с Королевой обезьян, – пояснил Урсус Марриет, и лицо его исказила гримаса отчаяния.
– Да что за глупости ты выдумываешь!
– Это так! Меня оставили тут в обмен на их Королеву!
Леонардо схватил бывшего директора школы за плечи и заглянул ему в глаза, но Марриет избегал его взгляда – похоже, он окончательно потерял разум.
– Урсус! Ну-ка посмотри на меня! Я – Леонардо Минаксо. Ты ведь знаешь меня двадцать лет, верно?
Марриет коротко кивнул.
– Расскажи, что случилось. С самого начала. С той ночи, когда вы с Обливией…
Когда Леонардо произнёс это имя, Урсус Марриет вскричал:
– Это всё она! Обливия во всём виновата!
– Тише, тише! Давай расскажи всё по порядку, с самого начала и спокойно. Слушаем тебя, Урсус. Ну же!
Урсус Марриет начал свой длинный и путаный рассказ, то и дело уходя в сторону от главных собы тий и вдаваясь в излишние подробности, что-то припоминая, нередко противореча самому себе.
Он рассказал, что в открытом море на них с Обливией напала целая стая китов – казалось, они хотели убить их. Один из китов перевернул хвостом моторную лодку, построенную по специальному заказу Марриета. Возможно, ту самую, что потом нашлась на берегу на северном побережье Килморской бухты.
Другой кит, слепой на один глаз горбач с застрявшими в его спине обломками гарпунов, проглотил их. Но они не погибли. Они оставались внутри его огромного живота, пили воду, которую кит фильтровал сквозь свои китовые усы, барахтались среди лодочных обломков, водорослей и рыб, которые кит непрестанно глотал. Так и жили там до тех пор, пока горбач не выбросился на берег на кладбище китов у одной из Тёмных дверей.
