Она пытается смеяться, но Вилле смотрит на нее серьезно.
— Я не смог бы жить без тебя, — говорит он.
Она тянется к нему, и они крепко обнимают друг друга. Ванесса нежно целует Вилле, на время откинув все остальные мысли. Нет прошлого, и будущего тоже нет.
Она привлекает Вилле к себе и с отчаянием, ей совсем не свойственным, цепляется за него. Ей хочется быть к нему как можно ближе, но на пути стоит коробка передач.
— Иди сюда, — говорит она, перебираясь между креслами на заднее сиденье и снимая с себя куртку.
* * *
Мину заклеивает конверт и кладет его в ящик тумбочки у кровати.
«Мои любимые мама и папа» — так начинается письмо.
Конечно, она не пишет о том, что они собираются делать сегодня вечером. Она пишет о другом: о своих чувствах. О том, как она любит маму с папой. И о том, что, если с ней что-нибудь случится и они найдут ее письмо, они ни в коем случае не должны себя ни в чем винить.
Если им не удастся обезвредить Макса сегодня вечером, их тела наверняка будут найдены уже завтра утром. Пять девочек, лишивших себя жизни во время некоего заключительного обряда, будут причислены к нашумевшему заговору самоубийц.
Мину поднимается с кровати, выходит в коридор и идет вниз по лестнице. Мама и папа в кои-то веки сидят рядом в гостиной. И читают — каждый свою книгу. Тихо звучит музыка Равеля.
Мину чувствует странное спокойствие, почему-то ей совсем не страшно. Впервые с тех пор, как начался этот ужас, у нее есть четкая цель. Они знают, кто убийца, и они должны остановить его.
«Отпусти. Все зависит от этого, Мину. Отпусти».
Эти слова сделались частью ее существа. Ей не известно, что они значат, но внутри нее как будто сидит кто-то, понимающий их тайный смысл.
Все началось, когда она придумала план действий. После того как Ида пришла в себя и они снова расселись за столом в кухне у Николауса, план неожиданно быстро сложился у Мину в голове, как будто был там уже давно.
Анна-Карин должна заставить Макса оборвать связь с демонами и внушить ему, что он должен пойти в полицию и признаться в убийстве Ребекки и Элиаса.
То есть возглавлять операцию будет Анна-Карин, но остальные будут рядом с ней.
«Круг — вот ваш ответ».
Мину вспоминает, как они с Ванессой забрались домой к директрисе и не могли сдвинуться с места, пока не взялись за руки. Как Ида и Анна-Карин взялись за руки в День святой Люсии, и только тогда смогли вместе пережить видение Иды. Как Ванесса, Ида и Мину взялись за руки во время ритуала по изготовлению эликсира правды.
Разговоры о том, что они связаны друг с другом, — это не просто разговоры, это конкретный факт.
Вместе они сильнее. Когда они соединяют свои энергии, их сила многократно увеличивается.
Сегодня вечером они пойдут домой к Максу. Позвонят в дверь.
Первую атаку Анна-Карин, по плану, должна провести с помощью невидимой Ванессы. Они заставят Макса зайти обратно в дом. Линнея, Ида и Мину проследуют за ними, чтобы помогать Анне-Карин своей энергией, когда она будет бороться против Макса.
«Круг — вот ваше оружие».
Мину на секунду останавливается в дверях гостиной. Смотрит на маму и папу. Думает о том, что она написала в письме, и надеется, что этого хватит, чтобы они поняли, как сильно она их любит.
Мама отрывает глаза от книги, и Мину заходит в комнату, садится на диван между родителями.
— Ты уже лучше себя чувствуешь? — спрашивает мама.
— Да, мне кажется, это все-таки не грипп, — отвечает Мину.
Она сегодня первый раз в жизни прогуляла школу.
— Такое чувство, будто прошло сто лет с тех пор, как мы в последний раз сидели здесь втроем, — говорит мама и обнимает Мину, рассеянно гладя рукой ее волосы.
— Угу, — мычит Мину и подвигается ближе к маме.
— Ты не сказала, какой подарок хочешь получить в день рождения. Времени осталось совсем мало. Только-только успеем заказать.
— Я довольна тем, что у меня есть, — говорит Мину совершенно искренне.
Папа не отрывает взгляда от книги и не замечает ничего вокруг себя. Все как обычно, и это хорошо. Обычный вечер вторника. Мину сидит на диване и слушает звуки фортепиано и тихий шелест переворачиваемых страниц.
56
Ванесса опаздывала.
Она никак не могла выйти из дома. Ужин с мамой и Мелвином затянулся. Мама без конца говорила про татуировку, которую собиралась сделать в ближайшее время. Это будет змея, хватающая себя за хвост, какой-то, как мама сказала, кармический символ. Фрассе, лежа под кухонным столом, пускал газы и заинтересованно принюхивался. Потом он зевнул и заснул. Мелвин стал играть с пингвином и разной кухонной утварью на полу, время от времени стукая Ванессу венчиком по ноге, чтобы она обратила на него внимание.
По дороге к Николаусу Ванесса изо всех сил пыталась сохранить в себе это теплое, спокойное чувство.
Солнце садилось, небо было ярко-розовым. Ванесса обходила лужи с растаявшей водой и опасно-скользкие островки льда.
Вдруг в ее кармане зазвонил телефон.
Это была Мину.
— Где ты?
В голосе Мину звучало беспокойство.
— Я скоро приду.
— А Линнея с тобой?
— Нет.
— Я пыталась позвонить ей, но она отключила телефон.
Ванесса останавливается. Оглядывает пустую парковку за торговым центром. На скамейке сидит одинокий алкаш и пугает голубя, осмелившегося подойти слишком близко. Сначала Ванессе кажется, что это отец Линнеи, но, когда она смотрит еще раз, то понимает, что это не он.
— Я зайду к Линнее домой, — говорит она. — Позвони мне, если она объявится.
Сумеречное небо отражается в окнах грязно-серых бетонных домов, превращая их в красные и золотые квадраты.
Ванесса идет к подъезду быстрыми шагами. Она чувствует: что-то случилось. Что-то ужасное. Ванесса перебирает в уме всевозможные варианты того, что могло произойти. Линнея потеряла телефон. Или забыла его дома. Она наверняка уже идет к Николаусу, и скоро Мину позвонит и скажет, что Линнея уже там.
Потому что Линнея не могла их предать. Не могла! Ведь они вот-вот встретятся лицом к лицу с убийцей Элиаса!
Пока лифт медленно тащится наверх, Ванесса пытается не думать о том, что на самом деле могло случиться. Что Макс мог рассекретить и найти Линнею. Имитировать самоубийство Линнеи очень легко. Мама у нее умерла, лучший друг умер, отец спился… Даже тот факт, что Линнея носит странную одежду, делает ее в глазах Энгельсфорса потенциальной самоубийцей.
Наконец лифт останавливается, и Ванесса выходит на площадку. Она стоит, не двигаясь, и прислушивается. Вокруг абсолютная тишина. «Живет ли кто-нибудь на этом этаже, кроме Линнеи?» — думает Ванесса. На двух ближайших дверях отсутствуют таблички с именами.
