— Да-да, профессор Лэнгдон! — с явным облегчением
воскликнул молодой человек. — Спасибо, что так быстро перезвонили. Мистер
Соломон очень хотел с вами поговорить. Сейчас я вас соединю. Побудете немного
на линии?
— Конечно.
Дожидаясь ответа Соломона, Лэнгдон с улыбкой посмотрел на
бланк Смитсоновского института.
«Уж кого-кого, а лодырей в клане Соломонов нет».
Генеалогическое древо Питера украшали многочисленные имена
преуспевающих магнатов, влиятельных политиков и нескольких выдающихся ученых —
некоторые даже были членами Лондонского королевского общества. Единственная
оставшаяся в живых родственница Питера, сестра по имени Кэтрин, унаследовала
«научный» ген: она была ведущим специалистом в передовой области человеческих
знаний под названием «ноэтика».
«Для меня это все китайская грамота», — подумал
Лэнгдон, припомнив, как год назад, на приеме в доме Питера, Кэтрин пыталась
объяснить ему суть ноэтики. Лэнгдон внимательно выслушал Кэтрин, а потом
ответил:
— Больше смахивает на магию, чем на науку.
Кэтрин игриво подмигнула и заметила:
— Они связаны теснее, чем вы думаете.
В трубке опять зазвучал голос секретаря:
— Простите, у мистера Соломона сейчас телефонное
совещание. Никак не может освободиться. Сегодня у нас все на ушах стоят!
— Ничего страшного, я перезвоню.
— Видите ли, он попросил ввести вас в курс дела. Вы
позволите?
— Конечно.
Секретарь глубоко вдохнул.
— Как вам наверняка известно, ежегодно в знак признательности
нашим щедрым благодетелям Смитсоновский институт устраивает торжественный
вечер, на который съезжаются многие представители культурной элиты.
Лэнгдон знал, что по количеству ноликов в банковском счете
недотягивает до культурной элиты. Впрочем, Питер все равно мог его пригласить.
— По традиции перед торжественным ужином ежегодно
произносится программная речь. Специально для нее Смитсоновскому институту
выделили Национальный скульптурный зал.
«Лучший зал в Вашингтоне», — подумал Лэнгдон, вспомнив
роскошное помещение, где однажды слушал лекцию о политике: в огромном зале, где
вдоль стен красуются тридцать восемь статуй выдающихся американцев, идеальным
полукругом расставили пятьсот складных стульев. Когда-то в Скульптурном зале
заседала палата представителей.
— Загвоздка вот в чем, — продолжал молодой
человек. — Лектор заболела и только что сообщила нам, что не сможет
выступить. — Он умолк, потом продолжил: — Мы спешно ищем ей замену. Мистер
Соломон очень на вас надеется.
Лэнгдон ответил не сразу.
— На меня?! — Такого он точно не ожидал. —
Питер может подыскать более достойную кандидатуру!
— Он сразу предложил вас. Профессор, не скромничайте.
Наши гости будут в восторге от вашего выступления. Мистер Соломон просит вас
прочитать ту же лекцию, что и на канале «Букспэн-ТВ», это было несколько лет
назад, помните? Вам даже не надо будет готовиться. Вы рассказывали о символах в
архитектуре нашей столицы… прекрасная тема для такого вечера.
Лэнгдон в этом сомневался.
— Если мне не изменяет память, речь шла скорее о
масонской истории здания, нежели…
— Вот именно! Насколько вам известно, мистер Соломон —
масон, как и многие его друзья, приглашенные на вечер. Поверьте, они с
удовольствием выслушают вашу лекцию.
«В общем-то ничего сложного», — решил Лэнгдон. Все
лекционные материалы он хранил дома.
— Что ж, я подумаю. Какого числа мероприятие?
Секретарь смущенно кашлянул.
— Видите ли, сэр, оно состоится сегодня.
Лэнгдон расхохотался:
— Сегодня?!
— Поэтому мы и всполошились. Институт попал в очень
неловкое положение… — Секретарь заговорил быстрее: — Мистер Соломон готов
прислать в Бостон частный самолет. Полет займет всего час, и к полуночи вы
вернетесь домой. Знаете терминал деловой авиации в Бостонском аэропорту имени
Логана?
— Найду, — неохотно признал Лэнгдон.
«Неудивительно, что Питер всегда добивается желаемого».
— Чудесно! Сможете подъехать туда, скажем… к пяти
часам?
— Ну, ничего другого мне не остается! — усмехнулся
Лэнгдон.
— Я просто хочу порадовать мистера Соломона, сэр.
«Питера все хотят порадовать», — подумал Лэнгдон и, не
видя другого выхода, сказал:
— Хорошо, передайте ему, что я согласен.
— Замечательно! — с огромным облегчением
воскликнул секретарь. Он сообщил Лэнгдону хвостовой номер самолета и прочую
необходимую информацию. Интересно, Питеру Соломону хоть кто-нибудь отказывал?
Вернувшись к кофемолке, Лэнгдон подкинул в нее зерен.
«Лишний кофеин сегодня не повредит, — подумал он. — День предстоит
трудный».
Глава 4
Величественное здание Капитолия расположено у восточной
оконечности Эспланады, на плоской возвышенности, которую городской архитектор
Пьер Ланфан назвал «пьедесталом в ожидании монумента». Размеры участка
впечатляют: больше семисот пятидесяти футов в длину и трехсот пятидесяти в ширину.
Площадь внутренних помещений Капитолия превышает шестнадцать акров; здание
насчитывает пятьсот сорок одну комнату. Неоклассическая архитектура следует
образцам Древнего Рима, идеалы которого немало послужили основателям Америки
для создания законов и культуры новой страны.
Новый пост охраны Капитолия расположен под землей, в недавно
законченном экскурсионном центре, под великолепным стеклянным сводом.
Недавно принятый на работу охранник Альфонсо Нуньес
внимательно рассматривал приближающегося посетителя. Бритоголовый мужчина
несколько минут простоял в вестибюле, заканчивая телефонный разговор. Его
правая рука висела на перевязи, а сам он слегка прихрамывал. Судя по изношенной
армейской куртке и наголо обритой голове, к посту охраны шел военный. Военнослужащих
на улицах Вашингтона всегда хватало.
— Добрый вечер, сэр, — сказал Нуньес, следуя
протоколу службы безопасности, который предписывал обращаться к любому
посетителю мужского пола, входившему без спутников.
— Здравствуйте, — сказал незнакомец, осматриваясь
в почти пустом помещении. — Сегодня у вас тихо.
— Финал Национальной футбольной лиги, — пояснил
Нуньес. — Весь город болеет за «Редскинз».
