Посвящается несравненной К. Б.
и всем моим друзьям
из Двенадцатого участка
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Прибыв на место преступления, она всегда выполняла этот ритуал. Отстегнув ремень, вытащив ручку из-под резиновой ленты на солнцезащитном козырьке и скользнув длинными пальцами по бедру, чтобы ощутить успокаивающую тяжесть служебного оружия, она некоторое время сидела неподвижно. Недолго. Просто медленно делала глубокий вдох.
Этого было достаточно, чтобы снова вызвать в памяти тот вечер, который ей никогда не суждено забыть. Она выдохнула. Теперь, в очередной раз прикоснувшись к своей открытой ране, детектив Никки Хит чувствовала, что готова. Она распахнула дверцу машины и вернулась мыслями к работе.
Плотная волна уличного воздуха, нагретого почти до сорока градусов, едва не швырнула ее обратно на сиденье. Нью-Йорк превратился в доменную печь, асфальт на Западной 77-й плавился у Никки под ногами, и ей казалось, будто она идет по влажному песку. Конечно, ей не пришлось бы идти по жаре, если бы она припарковалась ближе, но это был еще один ритуал. На месте преступления всегда царил хаос, и эти двести футов были для детектива единственной возможностью спокойно составить первое впечатление о происшедшем.
Из-за полуденной жары тротуар был практически пуст. Время ланча прошло, туристы либо прятались от зноя в Американском музее естественной истории, на другой стороне улицы, либо нашли убежище в кафе «Старбакс» и бренчали кубиками льда в прохладительных напитках. Окинув пренебрежительным взглядом посетителей кофейни, Хит тем не менее мысленно сделала заметку прихватить кофе на обратном пути в участок.
Впереди, на крыльце жилого дома, расположенного справа от полицейского заграждения, окружавшего летнее кафе, она увидела швейцара. Фуражки на парне не было; он сидел на истертых мраморных ступенях, уронив голову на руки. Проходя мимо крыльца, Никки подняла голову, взглянула на темно-зеленый тент и прочла название: «Гилфорд».
Коп, дежуривший у заграждения, ослепительно улыбнулся ей. Разве они знакомы? Никки начала было перебирать в памяти лица, но прекратила, сообразив, что молокосос просто пялится на нее. Детектив Хит одарила его ответной улыбкой и раздвинула полы своего льняного пиджака, чтобы дать ему новый простор для фантазии. Когда коп заметил у нее на поясе жетон, выражение его лица мгновенно изменилось. Парень поднял желтую ленту, чтобы Никки смогла пройти. Выпрямляясь, она снова заметила, как он раздевает ее взглядом, и не смогла сдержаться.
— Давай-ка договоримся, — бросила она. — Я слежу за своей задницей, а ты следишь за зеваками.
Миновав стойку администратора под навесом летнего кафе, детектив Никки Хит подошла к месту преступления. Все столики в «Ля Шалёр Бель»
[1]
пустовали, за исключением одного, за которым сидел детектив Таррелл из ее группы в компании семейства взбудораженных загорелых немцев. Таррелл пытался перевести лепет туристов на английский и составить заявление. Над остатками ланча кружились мухи.
Несколько воробьев, любителей пообедать под открытым небом, уже примостились на спинках стульев и время от времени совершали храбрые налеты на pommes frites.
[2]
Детектив Каньеро, у служебного входа допрашивавший помощника официанта — мальчишку в забрызганном кровью белом фартуке, поднял голову от блокнота и кивнул Никки. Остальной персонал кафе сидел в баре, с помощью выпивки успокаивая нервы после увиденного. Хит взглянула в ту сторону, где возилась судмедэксперт, и поняла, что винить их за это никак нельзя.
— Неизвестный мужчина шестидесяти — шестидесяти пяти лет, бумажник и документы отсутствуют. Тяжелые повреждения головы, шеи и груди в результате сильного удара об асфальт. — Рукой в перчатке Лорен Пэрри отодвинула простыню, чтобы ее подруга Никки смогла взглянуть на тело, лежавшее на тротуаре. Детектив быстро посмотрела на труп и отвернулась.
— Вижу, от лица ничего не осталось. Придется все здесь прочесать в поисках зубов, иначе нам не установить личность. Он упал именно на это место?
— Вон туда.
Судмедэксперт указала на столик для грязной посуды, находившийся в нескольких футах от них. Рухнувшее тело проломило стол. Лужицы растаявшего льда и крови на тротуаре высохли через несколько минут.
Подойдя к обломкам стола, Хит заметила на зонтиках кафе и каменных стенах засохшие брызги крови, осколки талого льда и фрагменты тканей. Она приблизилась к месту падения настолько, насколько было возможно, чтобы не оставить следов, и подняла голову.
— It's raining men.
[3]
Никки Хит даже не обернулась, лишь едва слышно выдохнула ненавистное имя:
— Рук.
— Аллилуйя.
[4]
— Он продолжал улыбаться, пока она наконец не посмотрела на него, качая головой. — Что? Да все нормально, не думаю, что он меня слышит.
Хит гадала, за какое прегрешение в прошлой жизни на нее обрушилась кара в виде этого парня. Подобные мысли посещали ее уже не в первый раз за текущий месяц. Сама по себе работа отнимает много сил, если делать ее как следует. Но добавьте к этому болтливого репортера, играющего в копа, и рабочий день станет еще длиннее. Хит отступила к ящикам с цветами, расположенным по периметру кафе, и снова подняла голову. Рук последовал за ней.
— Я приехал бы быстрее, но мне никто не сообщил. Если бы я не звякнул Каньеро, то пропустил бы все.
— Это была бы настоящая трагедия.
— Твой сарказм ранит меня в самое сердце. Послушай, я же не могу написать статью о работе офицеров полиции Нью-Йорка, сидя у себя дома за столом, и в моем договоре с главой департамента сказано…
— Поверь мне, я прекрасно знаю, что там сказано. Я постоянно с этим живу. Ты имеешь право наблюдать за расследованием всех убийств на моем участке, точь-в-точь как настоящий детектив, который зарабатывает этим на жизнь.
— Значит, ты просто забыла. Принимаю твои извинения.
— Я ничего не забыла, и я не слышала никаких извинений. По крайней мере, от себя.
— Я о них догадался. Я умею угадывать подтекст.
— Когда-нибудь ты мне расскажешь о том, какую услугу оказал мэру, чтобы заключить эту смехотворную сделку.
— Простите, детектив Хит, я журналист, и это конфиденциальная информация.
— Ты притормозил какую-то разоблачительную статью?
