— Хотя могу признать, мне хотелось сказать ей, что одна кинокомпания собирается снять фильм по мотивам серии моих статей, в которых описан месяц, проведенный в подполье с чеченскими боевиками.
— Ну, и почему ты не сказал? Твои самодовольные разглагольствования, возможно, отвлекли бы ее от мыслей о насильственной смерти мужа. Они вышли навстречу полуденной жаре; рубашки Таррелла и Каньеро уже промокли насквозь.
— Что у вас тут, Тараканы?
— Определенно не похоже на самоубийство, — отозвался Таррелл. — Во-первых, посмотри сюда: недавно содрана краска, на полу каменная крошка. Кто-то распахнул эти французские двери рывком, как будто в процессе борьбы.
— И во-вторых, — подхватил Каньеро, — следы тянутся от дверей по… что это такое?
— Терракотовая плитка, — подсказал Рук.
— Точно. Отметины видны довольно хорошо, да? И заканчиваются они вот здесь. — Он остановился у балюстрады. — Вот тут-то наш дяденька и свалился вниз. Все четверо перегнулись через перила.
— Ух ты! — воскликнул Рук. — Шесть этажей лететь. Это ведь шестой, да, ребята?
— Хватит, Рук, — отрезала Хит.
— Но самая главная улика вот здесь. — Каньеро опустился на колени и ручкой указал на перила.
— Нужно подойти поближе. — Он отстранился, пропуская Хит; та тоже присела, чтобы взглянуть, на что он указывает.
— Это клочок ткани. Криминалист говорит, что он его исследует, но и без того ясно, что это обрывок синих джинсов. На жертве ничего из синей джинсовой ткани не было, так что это от штанов кого-то другого. Рук опустился рядом с Хит и посмотрел.
— Например, того, кто спихнул его вниз.
Хит кивнула, Рук — тоже. Они повернулись друг к другу, и ее несколько испугало то, как близко они оказались, однако она не отстранилась. Она сидела напротив него, охваченная зноем, и не отводила взгляда, наблюдая, как блики отраженного света танцуют в его глазах. А потом она моргнула. «Вот черт, — подумала Никки, — что это было? Мне не может нравиться этот парень. Да ни за что».
Детектив Хит быстро поднялась на ноги, снова приняв деловой вид.
— Тараканы, мне нужно, чтобы вы собрали информацию о Кимберли Старр. И проверьте ее алиби в этом кафе-мороженице на Амстердам-авеню.
— Значит, — заговорил Рук, выпрямляясь, — на тебя она тоже произвела неприятное впечатление?
— Я не занимаюсь анализом впечатлений. Я занимаюсь анализом фактов. И она поспешила обратно в квартиру. Позже, в лифте, Никки Хит спросила своих детективов:
— Ну и что там было такого смешного, из-за чего вы ржали так, что я готова была придушить вас голыми руками? И, чтобы вы знали, это мне вполне по силам.
— Ой, да ничего особенного, просто снимали стресс. Ты же знаешь, как это бывает, — пробормотал Каньеро.
— Точно, ничего такого, — поддакнул Таррелл. Два этажа проехали в молчании, затем детективы начали напевать «It's Raining Men», а потом расхохотались.
— Это? Вы из-за этого гоготали?
— Наверное, никогда в жизни я не был так горд собой, — заявил Рук. Когда они вышли из дверей и снова оказались в доменной печи, под тентом у входа в «Гилфорд», Рук заговорил:
— Никогда не догадаетесь, кто написал эту песню.
— Приятель, я вообще не знаю, кто пишет песни, — отозвался Таррелл.
— Этого вы знаете.
— Элтон Джон?
— Мимо.
— А подсказки будут?
Перекрывая шум транспорта, раздался пронзительный женский вопль, и Никки Хит бросилась по тротуару, вертя головой по сторонам.
— Вон там! — воскликнул швейцар, указывая в сторону Коламбус-авеню. — Миссис Старр!
Хит проследила за его взглядом: на углу какой-то крупный мужчина, схватив Кимберли Старр за плечи, прижал ее к витрине. Раздался глухой удар, но стекло выдержало. Никки уже неслась туда, остальные трое следовали за ней по пятам. Она размахивала жетоном и орала на пешеходов, приказывая им расступиться. Таррелл, сжимая в руке рацию, вызывал подкрепление.
— Стоять, полиция! — крикнула Хит.
Воспользовавшись секундным замешательством нападавшего, Кимберли нанесла ему удар в пах, но промахнулась. Мужчина уже бросился бежать, а она по инерции полетела на тротуар.
— Каньеро! — крикнула Хит, проносясь мимо женщины. Тот остановился, чтобы помочь Кимберли, а Таррелл и Рук последовали за Хит, огибая машины на переходе через 77-ю.
Дорогу им преградил туристический автобус, поворачивавший в неположенном месте. Хит обежала автобус сзади, вдохнула горячие выхлопные газы и оказалась на вымощенном булыжниками тротуаре у музейного комплекса.
Незнакомца нигде не было видно. Хит замедлила шаг, минуя многоквартирный дом «Эвелин» на 78-й. Таррелл бежал сзади, сообщая по рации их местонахождение и приметы подозреваемого: «…белый мужчина, тридцать пять лет, залысины, рост метр восемьдесят, белая рубашка с коротким рукавом, синие джинсы…»
На углу 81-й и Коламбус-авеню Хит остановилась и обернулась. Шея ее блестела от пота, на футболке образовалось треугольное темное пятно. Однако детектив не проявляла признаков усталости, она была настороже, окидывая взглядом прохожих, готовая в любую минуту снова пуститься в погоню.
— Он не в очень хорошей форме, — судя по голосу, Рук слегка запыхался. — Далеко уйти не мог.
Никки обернулась к журналисту, слегка удивившись тому, что он вообще сумел ее догнать. И еще это вызвало у нее раздражение.
— Какого черта ты здесь делаешь, Рук?
— Лишняя пара глаз, детектив.
— Таррелл, я осмотрю Сентрал-Парк-Уэст и обойду музей. Ты иди по Восемьдесят первой до Амстердам-авеню, возвращайся по Семьдесят девятой.
— Понял. — И детектив побежал по Коламбус-авеню навстречу людскому потоку.
— А мне что делать?
— Ты не заметил, что сейчас я слишком занята, чтобы с тобой нянчиться? Если хочешь быть полезным, возьми свою лишнюю пару глаз и посмотри, как там Кимберли Старр.
Она оставила его на углу и ушла, не оглядываясь. Хит нужно было сосредоточиться, и она не хотела, чтобы ее отвлекали, особенно Рук. Этот журналист уже порядком ее утомил. И что это такое было там, на балконе? Он смотрел ей прямо в лицо, словно мачо из рекламы мужской туалетной воды, рекламы, обещающий вечную страстную любовь, которая почему-то никогда не встречается в жизни. К счастью, Никки вовремя прервала эту милую сцену. И все же она подумала, что, наверное, сейчас обошлась с репортером чересчур сурово.
Обернувшись, чтобы посмотреть, как там Рук, она не сразу увидела его. Он был уже на полпути по Коламбус-авеню. Какого черта он сидит за цветочной кадкой? Вид у него был такой, как будто он за кем-то следил. Никки перепрыгнула через заборчик, ограждавший площадку для дрессировки собак, и побежала к нему по газону.
