– Значит, придется нам с вами кое-что продать, – заключил Джон.
Двадцать минут спустя Нокс сидел в инвалидной коляске и смотрел на черную шелковую штору примерочной кабины, где переодевалась Грейс. Действие происходило в магазине готовой одежды.
– Знаете выражение «пленных не брать»? – спросил Нокс. Из-под шторы виднелись босые ноги Грейс. Миниатюрная владелица магазина была занята с другим покупателем.
– Да, слышала.
– А вот это – «концы в воду»?
– И это слышала, – раздраженно отвечала Грейс.
– Вот почему мы и затеяли этот маскарад. Вдобавок мое физическое состояние изменили. – Нокс погладил колеса инвалидного кресла. – На случай, если за нами по-прежнему следят.
– Вы имеете в виду полицию, – уточнила Грейс.
– Неизвестно, кто они. Может, представители госбезопасности. Может, наемники.
Грейс отдернула штору. На ней был серый деловой костюм в тонкую черную полоску и прозрачная белоснежная блузка, весьма откровенно расстегнутая у ворота. Грейс выглядела старше своих лет. На плече висела объемная хозяйственная сумка. «В самый раз, – подумал Нокс. – Чуток неряшливости не повредит».
– Откуда вам знать – может, на нас напали из-за вашей любовницы? – произнесла Грейс.
Они были в курсе, что причиной нападения послужило легкомыслие Грейс, приведшей людей Ян Чэна к «Квинтету», однако Нокс счел за лучшее промолчать.
– А вы уверены, что Лю Хао не шантажист? – спросил он в свою очередь. – Вдруг он шантажировал какого-нибудь пекинского чиновника, а тот науськал монголов, чтобы концы в воду спрятать?
Грейс выглянула из-за шторы. В ее глазах разочарование мешалось с презрением, однако имелся и намек на любопытство.
– Нет, Лю Хао на шантаж не способен, – отрезала Грейс.
Нокс ехал в инвалидном кресле, опустив голову на грудь и укутав колени пледом. На нем была шляпа из бамбуковой соломки и хлопчатобумажная синяя косоворотка, какие носят пенсионеры. Плечи он сутулил, лицо прятал якобы от мелкой мороси. На шанхайских улицах нечасто увидишь инвалидное кресло. Где бы ни находились престарелые шанхайцы с ограниченными возможностями, они держатся подальше от людных тротуаров. Впрочем, Нокс точно воспроизвел внешний вид и повадки инвалидов, которые все же иногда выбираются из своих домов, – профессионально играл роль немощного старика, свидетельство беспощадности прожитых лет.
Старику помогала офисная служащая, явно менеджер среднего звена, стройная женщина на каблуках. Одной рукой она толкала инвалидное кресло, другую, с сумочкой, держала над головой с целью защититься от дождя.
– Знаете, толкать эту штуку гораздо труднее, чем кажется, – пожаловалась Грейс.
Нокс едва ли слышал ее. Последние несколько часов он только и думал, что о потере Дулвича для операции и о том, как бы вызволить его из шанхайской больницы. Досадовал, что не успел прихватить Дулвичев iPhone, – сейчас бы отслеживал перемещения монгола.
Когда до дома Лю Хао оставалось меньше тридцати ярдов, Нокс выглянул из-под шляпы в поисках следов полиции и шпионов. Они приблизились к входу, Грейс толкнула коляску внутрь.
В доме они действовали со всей возможной оперативностью, по заранее составленному плану. Опасаясь видеокамер, Грейс задвинула Нокса в лифт и нажала цифру 7. А сама устремилась к лестнице.
В конце коридора она быстро отыскала дверь с табличкой «Управдом». Надпись была сделана на английском и на путунхуа. Грейс почти скатилась в пахнущее плесенью, однако хорошо освещенное помещение – в цокольный этаж. В мозгу у нее начался обратный отсчет.
Потасовка Нокса с монголом означала, что полицейские успели допросить управдома, жильцов и агента по недвижимости. Грейс нужно было отвлечь внимание управдома от своего лица, причем платка или там очков было бы недостаточно. Она помедлила на лестничной клетке, потом наклонилась и разорвала на себе юбку. Так же Грейс поступила с блузкой – с корнем выдрала пуговицы, чтобы был виден бюстгальтер. Послюнила палец, размазала тушь. В таком непристойном виде она приблизилась к полуоткрытой двери. Оттуда выплывали струйки сигаретного дыма и слышались звуки заставки к китайской мелодраме. Грейс громко постучала и вломилась в квартиру, не дожидаясь разрешения.
– Помогите! – визжала она на путунхуа.
План Нокса должен был сработать независимо от половой принадлежности управдома. При виде полуобнаженного тела Грейс любой мужчина тотчас вскочил бы и бросился на выручку; а прозрачный намек на сексуальные домогательства вызвал бы сочувствие у любой женщины. Если в квартире живут супруги – обычная практика среди управдомов, – дело, можно сказать, в шляпе.
В квартире жили супруги.
Обоим было к сорока. Муж начинал лысеть, имел скверный цвет лица, был тощ, как скелет. Жена выскочила в синем спортивном костюме. Кожа сальная, волосы кое-как сколоты на затылке.
Грейс вступила в крохотную квартирку. Здесь не пропал ни один дюйм пространства. Узкий футон, два табурета, импровизированный столик. Старенький цветной телевизор помаргивал меж двух полок с аккуратными стопками белья. Справа от Грейс, рядом с двумя видеомагнитофонами, находился еще один телевизор, черно-белый, меньше первого. Все точь-в-точь как описывал Нокс.
Грейс почти упала на кровать.
– Он… этот подлец… он хотел… он пытался… – Грейс подняла на женщину полные слез глаза. – Пожалуйста, спрячьте меня.
Отметила, как помрачнел муж. Если не принять мер, их с женой вышвырнут на улицу. Поди найди потом новую работу. Несколько дней назад уже имела место драка. Еще одно ЧП – и карьере управдома конец.
– Давайте-ка, милочка, я вам чаю налью, – проворковала женщина, взглядом как бы говоря мужу: что стоишь, делом займись.
Кухня скрывалась за коричневой занавеской. Пока женщина готовила чай, Грейс приступила к работе.
Она потянулась к управдому, окончательно сбитому с толку. Как и следовало ожидать, тот раскрыл для нее объятия.
18:40
«Семь лебедей» – квартира Лю Хао.
Нокс пониже надвинул шляпу, чтобы скрыть лицо от видеокамер, и во избежание оставления отпечатков нажал на кнопку звонка костяшками пальцев. Взгляд его был прикован к дверному глазку. В ту секунду, когда глазок, прежде желтый, внезапно погас – иными словами, в него заглянули, – Нокс пинком высадил дверь вместе с рамой.
Надавил плечом на створку, убедился, что тип, подошедший к двери, размазан по стенке. В два прыжка оказался посреди комнаты, вырубил засаленного панка, поднявшегося было с кровати. Вторым ударом оделил юнца, с виду крепкого, но явно заторможенного кайфом. Оба остались в сознании; впрочем, в следующие несколько минут они горько об этом жалели.
Нокс развернулся на правой пятке. Тип, прижатый дверью, поднял руки – дескать, сдаюсь.
Не теряя времени, Джон вошел в спальню Лю Хао и забрал цифровую фоторамку. Все его действия заняли меньше минуты. Он покинул «Семь лебедей» и спустился на лифте, досадуя на неспешность последнего.
