– Мне про число ничего не известно.
– Мне тоже, – подхватил Нокс. – Но я догадываюсь, что задача монгола – проследить, чтобы число дошло до людей, которые за него заплатили. То есть до «Бертолд групп». При таком раскладе понятно, какую ценность представляет собой Лю Хао. Кто знает, что могло случиться, когда число было получено покупателем? Увы – сразу за этим последовало похищение, так что тайна эта для нас будет вечно покрыта мраком. – Нокс решил не афишировать виновность Лю в своем же похищении. – Итак, видеозапись в обмен на моего друга. Он должен быть со мной сегодня же.
– Косвенные улики еще никого ни в чем не убеждали. Жаль, что не могу тебе помочь. Нет, правда жаль. Я этих людей знаю. Ничего не выйдет.
Нокс искренне верил, что без труда обменяет Дулвича на видеозапись. Козловски своим заявлением его обескуражил.
– У меня видео, – повторил Нокс.
– А мне оно бы пригодилось. Ты прав, я действительно хочу закрыть дело об исчезновении оператора. Но, как нам обоим известно, я не имею права вести расследования. Я не могу даже задавать зондирующие вопросы. Так что же получится? Я просмотрю видеозапись, она, пожалуй, поможет начать диалог, но этот диалог все равно не приведет к освобождению твоего друга. Ибо твой друг нужен для раскрытия крупного преступления. Власти будут допрашивать его.
– Твоя задача – вытащить его из больницы, – сказал Нокс. Он знал, что Дулвич на вопросы отвечать не станет, чем приговорит себя к тюремному заключению.
– Понимаю ход твоих мыслей. Думаешь, тебе удастся похитить его из больницы «Хуашань»? Нет, не удастся. А знаешь почему? Потому, что друг твой очень плохо себя чувствует и очень хорошо охраняется. Его можно только вынести – на носилках. А для этого требуются два человека. По крайней мере, по моим сведениям.
– Ты и я – как раз получается двое, – сказал Нокс.
– Считать ты умеешь.
Джону казалось – стоит чуть-чуть подумать, и решение придет. Но все его идеи наталкивались на глухую стену.
– А этот ВИП, о котором ты говорил, – он что, бизнесмен? – уточнил Козловски.
– Нет, если верить Лю. Автомобиль из правительственного гаража в Шанхае.
– Это можно по видеозаписи понять? Вот было бы нам на руку.
– Нет, нельзя, – ответил Нокс. Впрочем, местоимение «нам» внушило ему надежду.
– Есть шансы установить личность функционера?
– Бедняга Лю сейчас без сознания. Впрочем, он все равно не знает. Мы отбываем в восемь.
– Ну, это вряд ли. Тайфун надвигается. Я тут шесть лет торчу, а такой бури не видел.
– А если я выясню имя этого типа? – Нокс кинул пробный камень. Мозг его продолжал лихорадочно работать. Козловски, которому законом запрещено вести расследования, хочет, чтобы Нокс разгреб за него грязь. Джон не дурак, умеет между строк читать. Последнее соображение заставило Нокса задаться вопросом: а так ли уж недоступен Дулвич в больнице?
– Вот сначала выясни, а уж тогда…
– Что тогда?
– Если он действительно член правительства – министр, допустим, или партийный функционер – и если он вовлечен в парочку убийств или хотя бы к ним причастен… Такое дерьмо пользуется спросом, Нокс. На него можно купить свободу твоему приятелю. Определенно можно.
– Мне нужны гарантии.
– МВК. Никаких гарантий.
– Обеспечишь выезд отсюда, если я возьмусь за это дело? Нужно вывезти двоих, причем один – на носилках.
– МВК. Но я попытаюсь. Разумеется, все силы приложу.
– Ты меня используешь.
– Ну что ты. Мы друг друга используем.
– В случае удачи ты весь в шоколаде будешь, – сказал Нокс.
– Откуда? Информация, которую ты накопаешь, от меня исходить не может. Иначе получится, что я таки вел расследование. Впрочем, обходной путь всегда найдется. Добудь имя этого коррумпированного партийца. Пусть твой свидетель – какая удача, что он китаец, – даст показания. И нечего хмыкать. В этой стране, в нынешней ситуации, такие сведения считаются валютой. Причем свободно конвертируемой. Уж мне-то поверь.
– Ага, разбежался.
– А знаешь, я довольно долго считал тебя идиотом, – промурлыкал Козловски. – Ну что, разговор окончен?
– Не отключай телефон. Я перезвоню.
– Помни, приятель: мы с тобой незнакомы.
– Я тоже тебя люблю, – сказал Нокс и нажал «отбой».
29
19:00
Набережная Вантай
Дождевая вода хлестала в гостиничные окна как из брандспойта. Предполагалось, что вид открывается и на реку, и на район Пудун, расположенный на другом берегу, однако Нокс видел только беспокойную толпу на причале.
– Итак? – начала Грейс, имея в виду Ноксов звонок Брайану Праймеру.
– Он хочет, чтобы мы убрались отсюда, – признался Нокс.
– А что я говорила!
– Но у него никаких идей насчет вывоза Сержанта. Он не знал, что тот задержан. Как услышал – прямо оторопел. Я поинтересовался, есть ли у него план по организации нашего выезда, мол, это сейчас важнее всего.
– И правильно сделал.
– Ничего подобного. Идей у Праймера никаких, а если Сержанта упекут за решетку, его оттуда сам черт не вызволит. Козловски чуть ли не все ходы-выходы тут знает, обещал задействовать связи, и я ему верю. Я остаюсь. Вы сваливаете.
– Как? Смотрите, какой ветер. Река вздулась. Сейчас паромное сообщение закроют, если уже не закрыли. Нам нужен альтернативный план.
Грейс сидела на кровати, спиной к стене, и поглощала суп с вонтонами, не слишком заботясь об эстетичности зрелища.
– Это и есть альтернативный план, – сказал Нокс. – Вдобавок на пароме им нас не достать. Они причал для стрелок используют.
– Без меня вы личность чиновника не установите, – возразила Грейс. Этот аргумент она уже целый час эксплуатировала.
– Еще как установим, сами увидите, – хмыкнул Нокс.
– Из Гонконга – не увижу.
– Сдаюсь!
– Поймите…
– Это мы уже обсуждали. Вы хотите вывезти Лю Хао. Я хочу вывезти Дэнни. Они оба при нас – вот и позаботьтесь, чтобы они благополучно пересекли границу. А я позабочусь, чтобы Лю Хао не обвинили в похищении. Сейчас монгол уже наверняка арестован. Если бы удалось до него добраться, он, пожалуй, и выдал бы имя, только мы его больше не увидим. Конец истории.
– Вот именно – мы, – заметила Грейс.
– Это не обсуждается. Что, если с Дэнни опять случится припадок? Нужно быть рядом, когда он очнется.
– Их с Лю Хао можно держать по отдельности. Ну, на судне, – предложила Грейс.
