— За мной охотится ФСБ. — Я счел нужным форсировать события — воинственный профессор, чего доброго, мог на самом деле попытаться выкинуть меня из кабинета, и на этом беседа наша исчерпала бы себя. — Помимо ФСБ за мной охотится одна могучая интернациональная преступная группировка. Помимо этой группировки меня ищет целый чеченский клан.
— Врете? — сощурился из-под очков профессор — в глазах его, однако, я прочел живейшую заинтересованность. — Краски сгущаете, пытаетесь персонифицировать в своем неказистом лице всю прикладную героику романтико-приключенческого плана… Зачем? Зачем вы мне все это врете? Впечатление желаете произвести? Зачем?
— Это правда, — печально вздохнул я. — Я бы много отдал, если бы это было не так. Но это не суть важно — я просто пытаюсь вам объяснить всю серьезность ситуации.
— Если не врете хотя бы наполовину, тогда понятно, почему Элен вас выбрала, — подмигнул мне профессор. — Эта стервочка шпиономанка — вы в курсе? У нее бзик на всем секретном. Прогрессирующая мания…
— Ей угрожает опасность, — невежливо оборвал я профессора. — Где она сейчас? Нам необходимо встретиться.
Я понимаю ваше состояние, но вы все же ей не чужой человек, поэтому…
— Откуда я знаю, где эта… оуэмм… где эта б…дина может сшиваться?! — воскликнул профессор. — Удрала с очередным е…рем и это… оуэмм… и трахаются себе где-нибудь на Лазурном берегу. Да — именно так. Она меня в свои постельные игрища не посвящает! Это уже не в первый раз — как надоест, прибежит обратно. Как облезлая кошка, отодранная во все доступные места! Ммм-да… И недоступные — тоже…
— Стыдитесь, профессор, — укоризненно произнес я, внимательно наблюдая за мимикой своего визави: врал он, как бледно-серый выложенный конь! Глаза опустил, ногти начал зачем-то рассматривать, указательным пальцем носа коснулся шесть раз, очки поправил трижды. Не умеет врать — знает он, где находится Элен.
— Вы, профессор, такой интеллектуал, светило российской и мировой науки — и так похабно выражаетесь! Это не вяжется с вашим обликом.
— А мне нравится! — вызывающе скрестив руки на груди, воскликнул профессор. — С такими типами, как вы, только так себя и нужно вести — иного вы не заслуживаете. И вообще — я вам сказал: не знаю я, где Элен, — убирайтесь к чертовой матери. А то выкину!
— Я отниму у вас буквально две минуты, — просительным тоном произнес я. — Сто двадцать секунд. А вы, пожалуйста, внимательно слушайте и не перебивайте — я потом сразу же уйду. Вы даете мне две минуты?
— Извольте, — барственным жестом отпустил профессор. — Я вас внимательно слушаю, перехватчик. И засекаю время — через две минуты начну выкидывать. Валяйте — вон часы на стене, наблюдайте за секундной стрелкой.
— Мы не виделись год, — торопливо начал я. — Примерно за неделю до Нового года мы встретились вновь. Я зашел исключительно по делу: видите ли, дело в том, что в этом городе мне просто…
— Некому более было засадить! — злорадно взвизгнул профессор. — И вы, движимые похотью, заскочили к бывшей подружке, а она тут же с готовностью раскинула ножки — прямо на матах, в спортзале, и вы драли ее там, как облезлую кошку, а она при этом верещала, как… как какое-то неприличное животное. И сперма, сперма, сперма — было очень много спермы повсюду! Вы извергались, как вулкан, оргазм был невероятно долгим и непереносимо сладким…
— Вам нужно обратиться к сексопатологу, — мрачно резюмировал я. — Вы, профессор, отняли у меня двадцать секунд — я это вычту из отведенного времени.
— Валяйте вычитайте! — разрешил профессор, с победным видом поглаживая плешь. — Но я прав — вы ее оуэмм… драли на матах?
— Я нашел кое-какие дискеты и притащил к Элен, потому что знаю, что у нее есть компьютер, — проигнорировал я последнее предположение. — А обратиться мне более не к кому — в этом городе за мной следят, я уже говорил. Так вот, я оставил дискеты — на них были файлы с паролями. Элен обещала повозиться с ними, попытаться подобрать пароль. Через несколько дней я позвонил ей — она сказала, что подобрала пароль и можно прийти забрать дискеты. Я пошел. Но неподалеку от вашего дома меня изъяли.
— Чего сделали? — вставил слушавший с неподдельным интересом профессор.
— Взяли в плен злые люди, — уточнил я. — Элен, вполне возможно, момент моего пленения наблюдала. И, допускаю, под воздействием каких-то своих надуманных порывов шпиономанийных удрала тотчас же. Решила, что ее постигнет та же участь, коль скоро она знакома со мной. Вот, собственно…
— Так это вам я обязан тем, что мой дом перевернули вверх ногами! — воскликнул профессор. — А я, между прочим, заявлял в милицию, приезжала бригада, проводили мероприятия — предполагали ограбление.
— И что-то пропало? — насторожился я. — Ограбление — это когда что-то забирают.
— Пропали все до единой дискеты, что лежали в офисной подставке, — сообщил профессор. — Штук двадцать там было. Пропали четыре зиповских диска — все, что были. Кто-то вытащил из компьютера жесткий диск и унес с собой. Выдрал с корнем. Я совместно со следователем был в страшном недоумении. Зачем? Все книги, газеты — все перевернуто вверх дном. Больше ничего не взяли. Но теперь все становится ясно… И что теперь?
— Проблема в том, что я сам определенно не знаю, чего именно хотят мои преследователи, — признался я. — Если только лишь меня — тогда ничего страшного. Но если они ищут эти самые дискеты, тогда жизнь Элен в опасности.
— Что там, на этих дискетах? — упавшим голосом поинтересовался профессор, снимая очки и протирая их платком. — Госсекреты?
— В том-то и дело — я не знаю, — сокрушенно пожал я плечами. — Не успел ознакомиться. В настоящий момент единственным носителем этой информации является Елена Владимировна. Вы понимаете, что это значит?
— Понимаю, — профессор устало прикрыл глаза, положил очки на стол и принялся массировать виски. — Вы знаете, как выйти из этой ситуации?
— Мне нужно как можно быстрее встретиться с Элен, — принялся перечислять я. — Отобрать у нее эти дискеты, забрать хард от ноутбука, который я ей дал вместе с дискетами. И очень серьезно переговорить. Насколько она внушаема?
— Что? — переспросил профессор. — Ах да… Ну, как любая экстравертированная эмоциональная особь — довольно легко подпадает под воздействие гетеросуггестии, особенно если суггестор в значительной степени превалирует по целому ряду доминантных…
— Короче, гипнозу поддается? — нетерпеливо оборвал я витиеватости собеседника. — Ей установку можно внушить — длительную, устойчивую, мощную одним словом?
— Можно, — профессор развел руками. — А зачем?
— После того как я заберу у нее дискеты, ей необходимо внушить, что никаких дискет не было, — терпеливо пояснил я. — Что я заходил к ней исключительно для того, чтобы… ну, в общем, чтобы заняться сексом. И второй раз шел именно для этого — когда меня взяли. Знаете, я тут у одних типов побывал, так вот они интересную мысль подкинули. Оказывается, человеку можно навести такую установку, что он сам будет свято верить в то, что ему внушили. А Элен, не исключено, по возвращении оттуда, где она сейчас отсиживается, будут проверять на детекторе лжи и вводить «сыворотку правды». Да что там «не исключено»! Давайте точнее: обязательно будут. Так что, если у вас есть хороший специалист по этой самой… по гипнозу, в общем, я вам настоятельно рекомендую заняться этим делом немедленно. Если, конечно, судьба Элен вам не безразлична…
