— Рррр? — послышалось за забором вопросительное рычание. — Гав-гав? — Как видите, моя конспирация идеальной оставалась совсем недолго — как раз до того момента, пока чуткие уши собак не обнаружили присутствие постороннего в охраняемой зоне.
— Сейчас, ребята, — один секунд, — пообещал я и, поднатужившись, выдернул второй штырь. Заслонка шлепнулась в снег. Из проема тотчас же показалась собачья морда и сверкнула в сумеречном свете белозубой пастью, вполне недвусмысленно оборотившись ко мне. Вторая псина, не сориентировавшись в габаритах, попыталась протиснуться в отверстие с первой особью, и на секунду обе они застряли, злобно рыча и взвизгивая. — А вот! — горячечно шепотнул я, выдергивая рыжего за шкирку из коробки и предъявляя псам для опознания. — Нравится?
— М-м-м-мао!!! — рявкнул рыжий, мощным рывком выворачиваясь из моей руки и устремляясь по улице прочь с оглушительным грохотом.
— Ауоввв-ррр!!! — истошно взвьши собаки, как пробки вылетая из заглушки, и, мгновенно утратив ко мне интерес, помчались вслед за котярой.
— Ну вот и славненько! — облегченно выдохнул я, просовывая голову в отверстие и прислушиваясь к шумам во дворе — показалось, что скрипнула входная дверь.
Нет, не показалось — кто-то вышел на крыльцо и окликнул часового по-чеченски:
— Ай, Беслан? Что за шум?
— Кошка, — неожиданно рядом ответил молодой голос — я замер и медленно втянул голову обратно, взяв на изготовку один из штырей, который оказался довольно увесистым. — Собаки за ней на улицу убежали. Через дырку убежали.
— Как убежали? Там же заслонка! — выразил недоумение мужик на крыльце. — Ну-ка сходи посмотри.
— И так иду, — недовольно огрызнулся молодой голос. — Я что, по-твоему, сам не знаю, как службу нести?! Если такой умный — иди сам охраняй. Тоже мне, командир нашелся!
— Я за старшего остался, — неуверенно напомнил тот, что на крыльце. — Ты слушаться должен. Смотри — скажу Аюбу, что ты не слушаешься!
— Стукач! Чтоб у тебя печень вытекла… — раздался сердитый шепот возле самого отверстия. Спустя пару секунд из отверстия показалась голова в вязаной шапке.
— Ва-а… — едва успела вымолвить голова, увидев меня, — я не дал развить дискуссию: чуть сместившись назад, тотчас же подцепил эту голову штырем под подбородок и резко рванул на себя вверх. Послышался характерный хруст, от которого все нутро мое невольно передернуло, затем раздался какой-то утробный бульк — и тело незадачливого часового осталось лежать без движения, прочно закупорив отверстие в заборе.
— Ай, Беслан! — позвал мужик с крыльца. — Ты чего там застрял?
Подняв над забором загодя припасенное зеркальце, я обозрел двор: с этой стороны дома никого не было, из-за угла изливался свет фонаря, и в этом свете медленно плыла струйка сизого дымка. Ленивый командир, курит на крыльце, сходить за угол и посмотреть, чем занят часовой, — не желает. Ну и спасибочки, нам только этого и надо.
Перемахнув через забор, я быстро забросил автомат убиенного часового за спину, сунул в карманы куртки два запасных магазина, забрал десантный нож с ножнами, висевший на поясе погибшего, и, взяв пистолет на изготовку, пошел вдоль стены дома.
— Ай, Беслан! — досадливо воскликнул тот, что на крыльце. — Ты там что — уснул? Хватит дурака валять, иди сюда — я замерз уже!
— Иду, дорогой, — невнятно буркнул я по-чеченски, выходя из-за угла и направляя пистолет на стоявшего у входной двери молодого бородатого мужика, облаченного в трико, тельняшку и тапочки — в общем, не по-боевому совсем.
— Ва-а-а… — разинул было рот бородач.
Я шустро заскочил на крыльцо, пнул ворога в промежность и, приставив глушитель к его голове, тихо посоветовал на чеченском:
— Жить хочешь — молчи. Делай что я говорю. Понятно?
— Да-а-а-а… — мучительно корчась, простонал бородач. — Ты кто?
— Где второй сидит? — проигнорировав глупый вопрос, напористо спросил я, ощутимо стукая бородача глушителем по черепу. — Где?!
— В большой комнате! — выдавил бородач, хватаясь за голову, и жалобно пробубнил:
— Зачем бьешь? Я же слушаюсь!
— Тапки сними, — скомандовал я. — Штаны спусти до колен. И пошел в большую комнату. Если что — получишь пулю в затьыок. Пошел!
На секунду борода замешкался: как по-чеченски будет «трико», я не знаю, а понятие «штаны» для них весьма емкое, оно включает все тряпки ниже пояса. У гордых детей гор это пунктик — они страшно переживают за свою задницу и впадают в ступор, когда возникает тревожная перспектива ее принудительного оголения.
— Убью! — выдохнул я, добавочно бия бородача по темечку. — Штаны, шакал!!! Тапочки! Руки за спину. Пошел!
Ойкнув, мой пленник стыдливо приспустил штаны, скинул тапочки и медленно двинулся в дом, заложив руки за спину. Входную дверь и дверь из сеней в прихожую он открыл лбом, но не обратил на это внимание — голожопие важнее таких мелочей (для инверсных типов поясняю: штаны я заставил снять не из желания лицезреть волосатый чеченский зад, а чтобы максимально выключить этого члена из возможного сеанса рукопашного боя, коль скоро таковой грянет).
Оказавшись в прихожей, я обнаружил, что дверь в зал открыта, через проем виден фрагмент моего родного дивана, а на диване том восседает еще один бородатый член. Член банды, естественно. В руках — «лентяйка», рот до ушей, видимые признаки наличия оружия отсутствуют. Телик смотрит, короче. Все, я увидел то, что надо, бесштанная команда может пока отдыхать.
— Ай, Ахмед! Ты зачем штаны снял?! — с превеликим изумлением воскликнул сидящий на диване, как только мой пленник попал в поле его зрения. — Ты что — головой ударился?!
Бесштанный что-то, всхлипнул в ответ — я слегка отступил назад и с разбега пхнул его ступней в зад: вспорхнув ласточкой вперед, он треснулся башкой о косяк и сполз на пол. Вот теперь — да, действительно головой ударился.
— Ва!!! — удивился член на диване и вдруг резко пропал из перспективы — метнулся куда-то, шустрик.
Перепрыгнув через бесштанного, я заскочил в зал с пистолетом на изготовку.
Шустрик оказался опытным бойцом — моментально разобрался в ситуации и кратчайшим путем бросился к оружию. Автоматы стояли в самодельной пирамиде, а пирамида располагалась справа от выхода в прихожку, для удобства — если что, рванул по тревоге во двор и по ходу движения выхватил автомат.
Оказавшись в зале, я сделал шаг к пирамиде и направил ствол в голову обернувшегося через плечо: он был спиной ко мне, руки в пирамиде, всего один поворот — и мы равны.
— Ар-р-р… — зарычал боевик, поняв, что не успевает, и, вырвав автомат из пирамиды, начал поворачиваться.
— Шлеп! Шлеп! — сделал мой «ПБ» — абрека отбросило назад, испачкав обои кровью, он рухнул на пол и затих.
— Вот так… — нервозно пробормотал я, наклоняясь к поверженному врагу и щупая артерию на шее. Пульс отсутствовал.
