В этот момент прибывший на сделку грузовой «уазик» включил фары и ярко осветил стоявшие перед ним фигуры.
— Прав был Север, — возбужденно шмыгнув носом, пробормотал Джо, продолжая наблюдать в бинокль за участниками обмена. — В натуре — чечен. И здоровый, гад, — такого сразу мочить надо, а то утопчет в два счета. Любого утопчет! — Глянув в мою сторону, он в сомнении почесал затылок и добавил:
— Даже, может, и тебя утопчет. Чувствуется хватка. Кабан. Хорошо, мы их отпускаем — хлебнули бы с такими…
— Кабан, а ты про него, как про петуха, — ворчливо буркнул я, отнимая бинокль у боевого брата и прикладываясь к окулярам. — Утопчет… Это петух кур… Твою мать! Ну-ка, ну-ка…
Здоровый чечен не спеша рассматривал обмундирование — именно для этого он и дал команду своему водителю включить фары. Пока его люди вытряхивали ящики с оружием, а попцовские бойцы сгружали на землю сумки с комплектами униформы, этот утоптатель придирчиво проверял качество предлагаемого для обмена товара. Вытаскивал каждую тряпку, как женщина на базаре, растягивал, пробовал на разрыв, примерял на себя. Но непроизвольное восклицание вырвалось у меня вовсе не из-за возмущения такой мелочностью, совсем не приличествующей столь здоровому экземпляру моего пола. Тут вопрос стоял несколько иначе. Этот чеченюга был не кто иной, как Аюб, правая рука Зелимхана, караван-баши коридорной группировки, который так ловко удрал от меня во время акции в Сухой Балке.
— Твою мать… — повторился я, дрожащей рукой нашаривая за пазухой манипулятор радиостанции, и севшим голосом захрипел в эфир:
— Первый — Второму! Первый Второму!
— На приеме! — после непродолжительной паузы раздался дребезжащий голос полковника — судя по характерному фону, дядя Толя уже ехал по объездной, спешил на встречу с горячо хотимым всеми нами Попцовым.
— Откат по последней позиции, — с дрожью в голосе выдал я. — Откат! Надо Пятого вернуть. Успеете? Он вам сейчас пригодится!
— Сдурел? — перешел на ненормативный радиообмен полковник. — Совсем навернулся? Что там у вас стряслось?
— Я узнал покупателя, — сообщил я. — Это тот самый большой мужик, что удрал от меня, — помните, я рассказывал? Приятель нашего общего друга.
— Ты ничего не напутал? — мрачно поинтересовался полковник. — Ты уверен?
— Уверен, — подтвердил я. — Можете пришить меня на месте, если это не так.
— Жди минуту, — буркнул полковник. — Я сейчас. Пятый уже далеко — поздно возвращать. Жди — я думаю.
— Чего у вас там? — поинтересовался Джо, краем уха прислушивающийся к радиообмену с полковником. — Проблемы?
— Следи за обстановкой, — буркнул я, отдавая боевому брату бинокль. — Не отвлекайся — организационные вопросы тебя волновать не должны…
Итак, полковник попросил минуту на раздумье. Редкий случай в нашей совместной практике. Дядя Толя страшно не любил отклонений от своих филигранных планов, но всегда молниеносно вносил в них поправки, коль скоро того требовала капризная обстановка. В этот раз, однако, просто поправками обойтись нельзя. Необходимо радикально менять тщательно отработанную схему, причем менять буквально на последней фазе операции, когда все складывается как нельзя более удачно. Когда до заветной цели — рукой подать.
Чтобы благополучно осуществить «классику», полковник посылает к нам на подмогу Сало, а сам нейтрализует Попцова, который по ряду соображений старательно дистанцируется от своих бойцов. Но! Открылись новые обстоятельства. Сейчас — кровь из носу! — необходимо сесть Аюбу на хвост, грамотно проводить, чтобы не заподозрил чего неладного, и вычислить новую перевалочную базу коридорной группировки. Эта база — залог нашей последующей встречи с Зелимханом, из-за которого, собственно, и разгорелся весь сыр-бор. Если сейчас дать караван-баши уйти, неизвестно, подвернется ли в ближайшее время еще такой удобный случай познакомиться с ним поближе. Ясное дело, операцию бросать жалко — вот она, на блюдечке, осталось совсем чуть-чуть — и фанфары. Но Зелимхан для нас важнее. А покупатели у Попцова еще будут, и, вполне возможно, очень скоро.
Полковник думал. Мои боевые братья азартно раздували ноздри в предвкушении красивого и многообещающего финала трудной акции. Никто из них не подозревал, что ситуация совсем не так проста, каковой кажется на первый взгляд, и в любой момент эйфория может смениться горчайшим разочарованием на грани истерического припадка. А я, конечно, не полковник, но для себя уже все рассчитал.
Чтобы качественно сесть на хвост здоровому парню Аюбу, акцию придется бросать — как это ни прискорбно. Что мы имеем напротив? Две автоединицы и около пяти объектов. Чтобы грамотно вести их, нужны как минимум две машины с нашей стороны. Можно, конечно, попробовать сделать все сразу: пока мы тут проворачиваем финал акции, полковник в одиночку увязывается за колонной покупателей. Но в городе машины могут разделиться. Кто-то — допустим, все тот же Аюб — может в любой момент соскочить где-нибудь и в пешем порядке отправиться погулять по делам. Для такого случая необходимы двое пешеходов-соглядатаев, которые безболезненно отпочкуются от автонаблюдателей и начнут самостоятельную миссию. А с другой стороны, если мы без полковника приступим к завершению акции, кто возьмет отдельно ходячего Попцова — основного фигуранта? Того самого фигуранта, который всем так нужен и может скомкать хорошо подготовленную операцию? Нет, никак не получается сработать параллельно. Придется выбирать. Я знаю полковника достаточно хорошо — он не из тех авантюристов, что берутся одновременно за два сомнительных дела, легкомысленно надеясь на авось. Шведов скорее похож на питбуля, который намертво вгрызается в одну цель и жует ее, пока не добьется полного уничтожения. А посему, если я не утратил за год навыков оперативного анализа, моих боевых братьев сейчас ожидает сюрприз, который в двух словах объяснить будет очень и очень непросто. Надо заранее подбирать весьма убедительные аргументы и веские фразы…
— Второй — Первому, — буркнул в эфире полковник. — Как получаешь?
— На удивление сносно, — буднично ответил я. — Как будто вы совсем рядом.
— А я и так рядом, — вздохнул полковник. — Я всегда рядом… Сколько они еще будут работать?
— Минут семь, не больше, — доложил я, полюбовавшись в бинокль на сноровистые движения погрузочной команды. — И минуть десять потом будут ехать до трассы. В общем, у нас пятнадцать минут.
— Успеете? — с надеждой спросил Шведов.
— Постараемся, — не стал я огорчать начальника — метров двести нам придется ползти, затем передвигаться на карачках, — пока не выпадем из зоны возможного визуального контроля со стороны супостатов. А потом нужно будет ломиться галопом вдоль забора — до первого КПП отсюда километра полтора, не меньше. А вдоль забора галопом в темноте — ну очень неудобно, там, знаете ли, всякая дрянь навалена — мусорщики бездействуют, вымерли в одночасье…
— Ну, давай — снялись и вдоль ограждения — к первому КПП, — с невыразимой горечью приказал полковник. — По дороге встретите Пятого, развернете. Но ты ж объясни им там… Ты понимаешь? Прием! Ты понимаешь, нет?
