Сергей качнулся назад, группируясь для прыжка, но более ничего полезного сделать не успел — страж, мгновенно среагировав, шагнул вперед и ловко пнул пленника в грудь, опрокидывая его на поддон. В правой руке ею неведомо как оказался здоровенный тесак, кончик лезвия которого тотчас же уперся в кадык юноши.
— Ох-х-х… — болезненно выдохнул Сергей, прижимая руки к ушибленной груди. Дышать было больно, острие ножа, безжалостно давящее на кадык, не давало сглотнуть подступившую вязкую слюну.
Хотелось расплакаться. Черт, что за люди?! Вроде неказистый сельскохозяйственный мужичок, самого пре-чмошного обличья… почему бы не дать себя обезоружить такому умелому знатоку айкидо?
— Такой нэ стрилят, — усмехнулся страж, убирая нож и похлопывая ладонью по автомату, так и оставшемуся болтаться у него за спиной. — Адын нож или рукам уби-ват — запраста. Тэпэр давай гаварыт будим. Как жжит будим. Как умират будим…
В течение последующих пяти минут сторож Ваха провел с пленником вдумчивую беседу, суть которой сводилась к следующему. Пленник — Сергей то бишь — совершил ужасный проступок. Если Ваха расскажет об этом командиру — Руслану, то Сергея тотчас же расстреляют. Нет, даже не расстреляют — просто в пропасть сбросят. Чтобы патронов не тратить. А потом поймают всю его семью и — тоже в пропасть. Каким боком они всю семью достанут, Ваха даже думать не желает — это не его проблемы. Но обязательно всех достанут. Амба всем, короче. Но! Ваха добрый. Он не злодей, а просто настоящий солдат ичкерского спецназа, который запросто рвет глотки врагам голыми руками, но в перерывах между многочисленными боями становится классным парнем, способным на добрые дела. Вот такое доброе дело он сейчас как раз и вершит — спасает Сергея от верной смерти. А Сергей за это ему будет по гроб жизни обязан.
— Что надо делать? — живо поинтересовался Сергей, уловив, что Ваха чего-то от него хочет. — Если в задницу трахаться или оральным сексом заниматься — никогда в жизни! Все остальное — пожалуйста. — Питарас сабсэм нэ любим! — презрительно скривился Ваха. — Настоящщий мужжик любим — вот так. Атдихай — патом пагаварым… — и убыл, заперев дверь.
Ближе к полудню Ваха вновь посетил провинившегося пленника и щедро одарил неслыханными по тутошним условиям ценностями: вручил старенькое шерстяное одеяло, ломоть сравнительно свежей лепешки из белого теста, три куска сахара. Апофеозом проявления неожиданной приязни явился тлеющий бычок самокрутки с характерным сладковатым запахом. Сергей с благодарностью принял подношение, повертел в руках бычок — он никогда не курил, считая это одним из проявлений слабости, достойной лишь плебса, и, чтобы сделать Вахе приятное, осторожно затянулся. Ваха поощрительно кивнул — не стесняйся, попробуй еще. Юноша, освоившись, сделал три глубокие затяжки, к удивлению своему, не закашлялся и заметил вдруг, что зиндан плавно качается, как на волнах утлый челн, а физиономия Вахи расплывается наподобие студня.
— Что это? — заплетающимся языком поинтересовался Сергей, с любопытством глядя на тлеющий бычок. — Мариуху. — .уху… хуана?
— Шала, — весело осклабившись, пояснил Ваха. — Ти кайф паймаль — тры минуты прайдет. Нищщтяк — этат нэ врэдна.
Дождавшись, когда пленник несколько пришел в себя, Ваха приступил к делу. Род у Вахи небольшой и не шибко богатый. В прошлом году отец умер, и теперь Ваха остался за главного. У него есть младший брат, который хочет летом этого года поступать в университет. Вот, собственно, и суть дела. Деньги, конечно, у Вахи есть — у настоящего мужчины всегда деньги должны быть. Но семья большая, надо всем помогать. Ваха знает, что в особом индивидуальном зиндане кто попало не сидит — только шишки. Значит, родственники Сергея — большие люди. Отношения родственников Сергея с Русланом Ваху не касаются, это не его ума дело. А с Сергеем он желает сделать свой маленький бизнес. Дашь на дашь, или по-простому — бартер. Ваха Сергею — жизнь, а Сергей Вахе — помощь в засовывании брата в университет и обеспечении молодого оболтуса временным жильем на пять лет. Сделка очень выгодная, с какой стороны ни смотри. Для состоятельных людей устроить парня в университет и снять ему квартиру — не проблема. А жизнь…
— Жжизн бивает адын. И пражжит его н гдо так, щтоб патом никакой ни сказат: зачэм такой, сабсэм плахой питарас, сразу нэ сдох, э?
Столь вольное цитирование классика Сергей пропустил мимо ушей — он был настолько потрясен простецкой наглостью стража, что не сразу и нашелся, что ответить. Это что ж такое? Вот это чудище гороховое всерьез полагает, что оно может рассчитывать на выполнение условий такого рода сделки после возвращения пленника в лоно семьи?! Ну извините — это уже патология. Что там у нас рекомендуют специалисты при обращении с одержимыми всякого рода маниями? Ага — во всем соглашаться, не перечить и с самым серьезным видом относиться к предмету мании…
Между тем Ваха сделал вывод, что парень считает, во сколько это ему обойдется, и думать не мешал.
— Хорошо, я согласен, — оправившись от удивления, заявил Сергей. — Университет, квартира — это не проблема. Сделаем.
— Толка он сабсэм никак нэ пищет, — скромно уточнил Ваха. — Читат — тоже нэт. Такой — барян пасот всигда. Нэкагда.
— Устроим ему ликбез, — Сергей, почувствовав искреннюю заинтересованность стража, рискнул форсировать события. — Это тоже не проблема. И квартиру не просто снимем — подарим. И сто тысяч баксов — лично тебе… Если поможешь мне отсюда удрать.
Сказал и напрягся: как-то отреагирует страж? Страж отреагировал. Ухмыльнулся, развел руками, посмотрел на юношу, как на последнего недоумка. И терпеливо объяснил, что бежать отсюда не стоит даже и пытаться. Без еды далеко не уйдешь — сдохнешь в горах. Или волки съедят. Первый, с кем встретишься в горах, поймает и приведет обратно. С гор спустишься — в первом же селе схватят и тоже привезут обратно. Если будет село, где проживает недружественный тейп, — опять же схватят и будут требовать от родителей деньги. Или вообще убьют — такое часто бывает. А украсть еду здесь нельзя — это не Россия. Каждый дом обнесен высоким забором, за забором ходят волкодавы. Съедят, если полезешь. Через границу с Грузией — полный облом, пограничники не пристрелят, так соплеменники Вахи, проживающие в Ахм стеком районе, поймают и продадут в рабство куда-нибудь на Ближний Восток.
— Там сабсэм питарас будиш — многа там, который жапа ибат и рот дават лубит. Нэ надо так дэлаит…
А вот тут неподалеку, на Кутумском перевале, феде-ралы сидят, до сих пор не выбили, все как-то недосуг. Так в ту сторону вообще соваться не стоит: по любому, кто идет с этой стороны, сразу долбят без предупреждения из всех стволов. У них там позиция хорошая — за два километра все видно. И не крикнешь, что свой. Так что, догогой дгуг, дюша лубезный, тебя здесь особо и не стережет никто. Вот дверь, можешь топать на все четыре, если жизнь недорога.
— Ищо адын раз такой будиш сказат — сабсэм дрю-жьба нэт, — предупредил Ваха. — Нищщтяк?
— Хорошо, не буду, — поспешно кивнул Сергей. — Нет так нет. А насчет брата ты не беспокойся — все сделаем в лучшем виде…
