— Этим документом отец твой назначает своей наследницей Нину Павловну, — Войтов грубость пропустил мимо ушей, но нездорово потянулся и хрустнул костяшками пальцев. — Гхм… А также там сказано, что твой отец поручает Нине Павловне по окончании твоего обучения не давать тебе ни рубля, с тем чтобы ты от беспечной жизни не сделался дегенератом, а пошел по стопам своего отца, стал настоящим мужчиной и добыл для себя все сам… Можешь посмотреть.
— Не желаю я ничего смотреть, — буркнул Альберт. — В завещании не может быть такого пункта — вменение обязательств наследнику не имеет юридической силы! Это бред какой-то!
— Завещания пишутся в произвольной форме, — терпеливо напомнил Войтов. — Нина Павловна просто выполняет волю твоего отца, вот и все. Нина — я правильно говорю?
— Правильно, — подтвердила Нина Павловна. — Все правильно…
— Господи, какие же вы упертые! — простонал Альберт. — Ну почему вы такие, а? Отец наверняка имел в виду, что меня не нужно баловать деньгами, пока я не встану на ноги! Он и в мыслях не держал лишать меня наследства!
— Скажи ему, — попросила Нина Павловна. — И хватит — тяжело мне, отдохнуть бы…
— Так вот, Нина Павловна свято чтит волю твоего отца, — заторопился Войтов. — Но она мать, она тебя жалеет и решила дать Тебе шанс.
— Ну, спасибо, — Альберт привстал с кровати и дурашливо поклонился. — Возглавить холдинг с испытательным сроком? Не справился — пошел вон. А вы тем временем мне будете палки в колеса вставлять? Ну, спасибо!
— Ничего возглавлять не надо, — покачал головой Войтов. — Ты… должен отомстить за отца.
— Что?!!! — Альберту показалось, что он ослышался. — Как-как? Вы сказали — отомстить?!
— Ты не ослышался, — подтвердил Войтов. — Найти убийц — заказчиков и исполнителей и покарать их. То есть исполнить свой сыновний долг и таким образом доказать, что ты не маменькин сынок, а настоящий мужчина. Что непонятно?
— Подождите, подождите… — Альберт побагровел от усилия — хотелось броситься в отчаянии на пол, биться головой, орать в голос, возражая таким образом против тупоголовости старших. — Так-так-так… Та-ак… Я позволю себе напомнить, что мы с вами не на Кавказе, где кровная месть — норма жизни, а в самом сердце России. И некоторым образом претендуем на право называться цивилизованными людьми. Вы на что меня толкаете?!
— Я тебя просила… Еще на похоронах… — неестественная улыбка на губах матери болезненно искривилась — и понятно вдруг стало, что вовсе не улыбка это, а застывшая гримаса боли, что лицо за последнее время привыкло к этой гримасе и просто не приемлет иного положения одеревеневших мышц. — Эти люди убили не только твоего отца… Они также убили и меня… Понимаешь?
— Нина, Нина! — обеспокоился Войтов. — Не напрягайся! Спокойно — все он понимает! Это он шутит так. Альбертик шутит, да?
— Господи, дай мне силы… — стиснув зубы, пробормотал Альберт. — Да, да — шучу я, конечно! Поищу я их, поищу, мамочка, — можешь быть спокойна на этот счет! Вот встану на ноги, разберусь с делами холдинга…
— Ты не понял, — нахмурился Войтов. — Это нужно делать сейчас. Условие — что ты должен стать настоящим мужчиной, как завещал отец, должно быть соблюдено до того, как…
— Врачи дают мне… от силы четыре недели, — вмешалась Нина Павловна. — Надо успеть…
— Не понял? — изобразил недоумение Альберт. — Как это — четыре недели?
— Не прикидывайся! — тихо рявкнул Войтов. — Чего дурачка корчишь? Четыре недели — потом… черт! Потом аппарат. Уже — недееспособность… Если успеешь, Нина Павловна подпишет другое завещание — тот проект, что тебе давали смотреть первым.
— А если не успею? — уточнил Альберт. — Четыре недели — это совершенно нереально! Два года все правоохранительные органы искали — нуль, а я, дилетант, по сути, ничего не смыслящий в оперативно-розыскной деятельности…
— А если не успеешь, завещание номер один вступит в силу, — жестко отрезал Войтов, колюче глядя на Альберта. — И тогда я буду решать, каким образом вознаградить тебя за сыновнее рвение. Но у меня — ты в курсе — будет только контрольный пакет. Все остальное отойдет по указанным адресам.
— Но это же полнейший абсурд! — вскричал Альберт. — Господи, ну какие вы упертые… Все правоохранительные органы…
— Ты чего как попугай? — оборвал юного спорщика Войтов. — Правоохранительные органы! Чужие люди ищут убийц постороннего человека — за мизерную зарплату…
— Ну и как вы себе это представляете? — едко хмыкнул Альберт. — Как я буду их искать?
— Да очень просто, — Войтов тоже хмыкнул — и не менее едко: ну что за молодежь дурная пошла, элементарных вещей не понимает! — Наймешь команду сыскарей-профессионалов. Поставишь задачу. Определишь стимул и сроки. Они будут работать, а ты координировать их деятельность. Все расходы холдинг берет на себя.
— Ваня… — тихо прошептала Нина Павловна. — Позвони… сестру… пусть укол…
— Черт! — Войтов грузно метнулся к тумбочке, стукнул по кнопке вызова. — Прости, Ниночка, прости… Утомили своими идиотскими проблемами… Ну-ка, разговорчивый ты наш, пошли-ка отсюда. Организационные вопросы можно решить и в офисе…
* * *
Сразу проследовать в офис для решения организационных вопросов Альберт отказался. Клубная закалка — это конечно, прекрасно, но молодой человек не был настолько уверен в своих силах, чтобы после такого внезапного поворота событий преспокойно обсуждать какие-то там мифические способы обнаружения злобных негодяев, вставших волею случая между ним и родительским наследством.
— Мне надо побыть одному, — честно признался Альберт. — Я сейчас не могу…
— Хорошо, — понятливо кивнул Войтов. — Ты это… Без меня к матери не суйся. Ей сейчас и так очень плохо. Как будешь готов — звони. Смотри только, сильно не затягивай — времени не так уж и много…
Оказавшись дома, Альберт отослал тетю Валю на базар за покупками, наказав, помимо всего прочего, непременно приобрести две бутылки приличного коньяка, и, оставшись один, приступил к плановой эмоциональной разрядке. Суть такой разрядки, в соответствии с тренинговыми методиками, состоит в том, чтобы как можно более искренне имитировать проявление обычных человеческих эмоций, отвечающих сути текущего момента. Оставлять их в себе нельзя: это вредно и нерационально, а давать им полную волю для их спонтанного излияния ни в коем разе не стоит — иначе получится, что ты потерял над собой контроль и не являешься хозяином ситуации.
Наш юный психолог проанализировал, как с ним сегодня обошлись горячо любимые близкие, и выделил три основных типа душевного надругательства: его огорошили и смертельно обидели — то есть напрочь сломали вроде бы фундаментальные установки в отношении судьбы наследства; нанесли тяжкую душевную травму, заставив усомниться во вменяемости людей, призванных о нем заботиться; вырвали из привычной колеи и поставили перед необходимостью экстренно заниматься чем-то настолько невообразимым, что даже и думать об этом не хотелось!
