— Вы куда, молодые люди?
— Нам пройти — посмотреть тут…
— Не положено. Только отдыхающим и сотрудникам. Вы сотрудники?
— Нет, не сотрудники. Но мы хотели бы…
— Не положено!
Вот такие идиоты. Могли бы соврать, что тоже хотят снять номер на недельку, а потом отказаться — не понравилось, мол. Но не додумались — приказа не было. За пять лет работы в холле второго этажа у обоих выработался служебный стереотип: если клиент начинает размахивать конечностями и орать, нужно быстренько локализовать его, дабы не навредил окружающим, и вежливо выпихнуть на площадку запасного выхода — это они делают мастерски. А тут ведь нужно было слегка мозгами пошевелить…
Полковник взял две служебные «Волги» с водителями, экипированными по случаю очередного «усиления» табельными «АКС-74У», Александр Николаевич в качестве эскорта прихватил двоих секьюрити с поста номер один. Парни не шибко дисциплинированные и шебутные — бывшие спецназовцы, но зато самые толковые из всего стада. Пост номер один — это главный ресторанный вход, там наиболее смышленые стоят, которым частенько приходится принимать самостоятельные решения. Для солидности велел парням приодеться в темные «тройки», а на депутатскую ксиву натянул купленные в переходе корочки «ФСБ Российской
Федерации» с двухголовым орлом. И тер эти корочки всю дорогу, чтобы они походили на бывшие в употреблении. Он полагал, что все это произведет на «динамовку», похожую на подружку Марта, неизгладимое впечатление.
Решил наш игрун смертельно запугать путешественницу, предъявив ей обвинение в шпионаже и измене родине, выразившиеся в контакте с шефом французской разведки — бароном де ла Торво! Полковник со служебными водителями и машинами будет выступать как комфортабельное средство доставки: и вопросов никто не задаст глупых, и сразу видна солидность посетителя — дамочке только на балкон выйти…
Подготовился, прорепетировал — вроде бы неплохо. В роли большого фээсбэшного чина Александр Николаевич себе понравился — как будто всю жизнь в органах служил. Должна дамочка выпасть в осадок и ползать за ним по номеру на коленях, умоляя спасти ее и забрать к чертям этот долбанутый архив, а к архиву в придачу…
— Так ты ее, между делом, и отжаришь, наверно? — праздно поинтересовался полковник, рассматривая «личности» Алисы, присланные бароном. — Ничего курочка, сладенькая!
— Вообще-то, я об этом не думал, — снисходительно пожал плечами Караваев — если бы ты знал, полковник, сколько стоит этот архив, наверняка такие глупые вопросы не задавал! — Это уже процедурные мероприятия — как получится…
— Да ладно тебе скромничать! — ухмыльнулся полковник. — С твоими-то данными… А давай я с тобой пойду, а? Мы ее на пару — оп-па! На пару — оно интересней, это я тебе точно говорю!
— Да я в курсе, — ответно хмыкнул Александр Николаевич, припомнив некоторые развлечения в баньке ныне покойного Крота. — Только у меня в принципе другие планы…
— Да ладно тебе, не жадничай! — подмигнул полковник. — Я тебе не помешаю — вот увидишь.
— Не в этот раз, — уперся Александр Николаевич. — Ты уж извини — но в этот раз мне нужна строгая конфиденциальность…
Полковник со служебными машинами — это творческая удача. Александр Николаевич убедился в этом, едва подъехали к КПП дома отдыха. Ворота — настежь, розовощекий охранник в форме сержанта — в струнку.
— Здрр-жла-тыщ-ковник! — полковника здесь знали — он частенько наведывался в дом отдыха с компанией на выходные — слегка оттянуться на лоне природы, подальше от бдительного ока строгой супруги.
— Вот такая сегодня въезжала? — полковник показал сержанту «личности» Алисы.
— Так точно, была, — кивнул сержант. — Аккурат перед обедом прибыла. За покупками выходила…
— Где поселилась?
— Одну минуту, — сержант потянулся в окошко, содрал с рычагов телефонную трубку. — Валентина? Вот в обед две бабы заехали — в какой поселили ту, что пострашней, с сумкой здоровенной?
— Пострашней? — удивился полковник. — В смысле?
— Ну, это она на картинке у вас такая хорошенькая — с прической, — пояснил сержант. — А сейчас она с хвостиком, в очках дурацких, в комбезе и вообще… Что? Ага, спасибо… В двести семнадцатом, тыщ-ковник. Второй этаж, полулюкс.
— В курсе, — буркнул полковник и вальяжно мотнул головой водиле:
— Трогай…
По центральной аллее, по обеим сторонам которой, наподобие почетного караула, застыли могучие ели, проехали мимо взятой в плен густыми клумбами танцплощадки и встали неподалеку от входа в первый корпус, на пятачке для служебных машин. На уютный уголок, утонувший в густой зелени, потихоньку опускались сиреневые сумерки. Ностальгически гремели «бониэмом» жестяные «колокола» — стандартные репродукторы. Танцплощадку с энтузиазмом топтали пенсионеры, в уголке переминалась кучка страдающих без кавалеров молодых дам эмвэдэшного обличья.
— О! Вот это дело, — воодушевился полковник, плотоядно облизнувшись. — Куда наши опера смотрят? Пожалуй, мы сегодня здесь заночуем. А, Саша?
— Да ночуй сколько влезет, — буркнул Александр Николаевич, осмотрев дамочек и искомую среди них не обнаружив. — Давай быстро разберемся с этой «динамовкой», потом подумаем, чем развлечься.
— Без вопросов, — полковник шутливо вскинул ладонь под козырек. — Вторую машину я с той стороны корпуса поставлю, на аллее. Двести семнадцатый у нас где-то посередке — как раз напротив будет. Ты, как зайдешь — сразу налево — там лестница, администраторше ничего не говори, если будешь уверенно идти, она и не спросит ничего. А спросит — выглянешь, меня позовешь. Твоим мальчишкам скажу, чтобы вышли из машины и под балконом прогуливались. Они как раз одеты — очки — пиджаки, нормально. А ты ей скажешь — выйди, мол, посмотри. А она…
— А она сразу выпадет в осадок, — торопливо завершил мысль словоохотливого приятеля Караваев. — Папочку давай.
— На, — полковник протянул Александру Николаевичу папку, в которой находились заготовленные бланки протоколов допроса и УК РФ с закладкой на статье «Шпионаж». — Ни пуха.
— К черту! — тщательно скрывая азартное возбуждение, буркнул Александр Николаевич и, поправив галстук, двинулся к первому корпусу…
* * *
Сюрпризы Рудин ненавидел с детства. Получалось все время так, что эти самые сюрпризы были негативного плана, и со временем у Сереги сформировалась установка: если сюрприз — значит, гадость какая-нибудь.
— Твою мать, — констатировал Рудин, получив телеграмму супруги. — Какой хрен ее занес в этот дом отдыха? Не иначе, опять влипла во что-то, — и помчался к Соловью — на военный совет.
Ждать полуночи не стали, посчитав, что если имеет место такое мощное отклонение от нормы, как не предусмотренное предварительной договоренностью заруливание в дом отдыха, да еще и телеграмма отправлена «молнией», то нужно все бросать и мчаться во все лопатки на выручку.
