— Нога — что! — Петя прекратил пинать Федота и вытащил из кармана маленький перочинный ножик. — Нога срастется — через месяц опять прыгать будет, гад! Я ему лучше яички попротыкаю к е… матери. Тогда на всю жизнь — инвалид.
— И то дело, — одобрительно кивнул Олег. — Сказать терминаторам, чтобы подержали?
— Кочумай, Петро! — просипел Федот, шустро сворачиваясь калачиком и зажимая ширинку обеими руками. — Ты чо — совсем изверг? Ты ж православный, Петро, — побойся бога!!! Я те отвечаю — никто тебя тут пальцем не тронет! Никаких делов — ходи без оглядки!
— Обзовись, — деловито потребовал Петя, вычертив лезвием ножика замысловатый пируэт в воздухе. — Побожись.
— Век воли не видать! — истово вскричал сутенер. — Если спи…дел — буду сука и пидорас!
— Значит, осознал? — уточнил Петя. — Понял, что меня не совсем выперли из органов? Точнее, выперли — но не туда?
— Осознал, осознал, — с готовностью кивнул Федот. — Ой как осознал! Не прав был, погорячился…
— Ладно, живи, — разрешил Петя, пряча ножик в карман и поспешая к машине.
— А за подружку свою не беспокойся, голубчик, — счел нужным снизойти до сутенера Олег. — Мы ее допросим по одному делу и отправим обратно. К вашему кублу это дело — никаким боком…
Пока ехали до заброшенных дач, Олег быстро и доходчиво разъяснил Альберту все непонятки — шеф, капризничая, настойчиво требовал, чтобы его ввели в курс, не желал просто так сидеть сторонним наблюдателем и глазами хлопать.
Дело в том, что вчера Олег, недовольный безрезультативной оперативной деятельностью «бывших», уточнил задачу. Три дня «бывшие» любыми доступными способами «трясли» «низы» на предмет добычи информации по печальным событиям двухлетней давности — а теперь им предлагалось, не прекращая прежней деятельности, помимо всего прочего, еще и напрячь мозги. То есть вспомнить и проанализировать все странности, нестыковки и отклонения, с которыми так или иначе сотрудникам пришлось сталкиваться в своей работе именно в тот период двухлетней давности, плюс-минус два месяца (а в тот период все они еще работали в органах).
Чем бывший чекист руководствовался, отдавая такое распоряжение, и каким образом собирался систематизировать все, вместе взятые, странности по степени принадлежности к конкретным событиям, никто интересоваться не стал — а просто пошли и задумались, как велели.
И тут же получился результат: снизошло чудесное озарение на Петю Бутикова — бывшего старшего участкового Северо-Западного района, которого нехорошие люди выгнали из органов за злоупотребление служебным положением.
Дурно воспитанная особь, что гнусно ругается во второй «Волге», — Лилька Котлярова. Это она сейчас слегка не в духе, кривляется и рожи корчит: а ежели ее успокоить, причесать как следует, слегка по-мужски обаять да поставить во весь рост, сразу станет ясно, что это хорошенькая блондинка лет двадцати пяти, с длинными ногами, шалыми глазами и чувственными губами — этакая розочка на химической помойке, по недоразумению затесавшаяся в дрянную общагу. Мать — алкоголичка, работница химкомбината, биологический папа не установлен. Ютится, как и мать, в общаге означенного комбината, на котором числится рабочим одного из цехов. На самом деле в цеху ни разу не была, зато систематически обслуживает в сауне разнообразные комиссии и начальствующий состав, а на досуге слегка подпутанивает в небольшом кабачке «Снегурочка», что в пятнадцати минутах езды отсюда.
Петя, будучи участковым и отъявленным холостяком, эту Лильку частенько имел — бесплатно, на правах начальства (химкомбинат, как и все предприятия промышленной зоны Белогорска, располагается в Северо-Западном районе). И случались у них порой совместные возбухания по окончанию процесса. Знаете, этакое лирическое наследие классиков Голливуда — мент и проститутка: попрыгали на пружинном матраце, порезвились, а опосля сели за стол и под доверительную беседу раздавили пузырек.
Так вот, аккурат через месяц после того разгула киллеризма двухлетней давности Петя в очередной раз отловил Лильку в «Снегурочке» и повез к себе чреслами потрещать. А после, за пузырьком, химкомбинатовская дива поведала участковому весьма занимательную историю. История была похожа на детектив и изобиловала деталями, но Петя отнесся к ней весьма легкомысленно, хотя в подтверждение своих слов Лилька предъявила некое вещественное доказательство. Дело в том, что порочная дева всегда была склонна, мягко говоря, к преувеличениям, и Петя об этом прекрасно знал. А посему данный рассказ в оперативную сводку не попал — хотя, между нами, он был бы там весьма уместен.
А сейчас, по прошествии двух лет, бывший участковый крепко хлопнул себя по лбу и вскричал:
— Э… — нет, не «Эврика!» — в среде, где Петя вращается, такое кричать не принято. — Эх ты, е… твою мать!!! — вот так вскричал Петя.
Озарение снизошло вечерком — уже после подведения итогов и разъезда по домам. Не посчитав нужным тревожить соратников, Петя решил прежде разобраться во всем сам и подался в «Снегурочку». Хотел по старой памяти сграбастать Лильку, отвезти к себе на хаус и там во всех позициях допросить с пристрастием. А надо вам сказать, что после выдворения из органов товарищ Бутиков с химической звездой не общался — как-то все недосуг было — и потому элементарно попал впросак. То есть, явившись в «Снегурочку», попытался этак по-хозяйски увести Лильку, а та вдруг уперлась — не пойду с тобой, и все тут! Ты теперь никто, малыш, — так что отвали по-быстрому, пока неприятность не получилась. Петя, разумеется, такого поворота событий не ожидал и впал в совсем не приличествующие случаю должностные амбиции — уволили-то его недавно, модель поведения откорректировать не успел. И был через эти самые амбиции товарищ Бутиков оттаскан за разные места и с превеликим усердием многократно оскорблен физически — Лилькин хахаль расстарался, снегуро-химический сутенер Федот со товарищи.
— А еще появишься, ментяра поганый, бывший в употреблении, — ваще завалим! — вот так сказал Федот и гнусно ухмыльнулся при этом.
Вот и вся история. Обиженный таким обращением, Петя явился наутро к Олегу и доложил: так и так — надо брать. Ну и вот…
— А где же история? — заинтересовался Альберт. — Что эта девушка рассказывала Пете?
— А вот сейчас сам все и услышишь, — Олег кивнул на приближающийся дачный поселок — заброшенный район, служащий обителью для крыс и бомжей. — Из первых уст. Сейчас расположимся — и начнем…
Выбрав дачку поугрюмее, Олег велел спецназовцам извлечь пленницу и с ходу сделал ей заманчивое предложение:
— Если будешь добровольно сотрудничать со следствием, мы тебя через полчаса отпустим. Если нет — будем пытать.
— Пошел в жопу, сука страшная! — сердито ответствовала пленница. — Федот вас всех завалит, ублюдки стремные!
— Усугубляете, гражданочка! — официально предупредил Олег. — Вас военную тайну выдавать не просят. Ни вам, ни вашим корешам эта информация повредить не может. Добровольное сотрудничество со следствием…
