Я взглянул в сторону пляжа. На песке валялось с полдесятка полотенец, рядом лежали шлепанцы и пляжные сумки. Ближайшее ко мне полотенце было ярко-оранжевым, соседнее — белым. Хозяева, видимо, купались.
В дальнем конце пляжа полная пожилая женщина сидела на складном шезлонге, наблюдая за оравой шумливых ребятишек, плескавшихся на отмели. Больше никого видно не было, не считая пловцов вдалеке, возле буйков, ограничивавших купальную зону. Я снова посмотрел направо и убедился, что Кроули и дети по-прежнему продвигаются в сторону форта.
Мне пришла в голову идея, и, не успев оценить, насколько она неудачна, я принялся действовать. Стараясь выглядеть как можно непринужденнее, я вышел на пляж, схватил белое полотенце и вернулся под прикрытие деревьев. Сняв рубашку, я обвязал ее вокруг пояса, потом обернул полотенцем голову наподобие тюрбана бедуина, спрятав кусок кирпича в складках ткани. В таком виде я покинул заросли и зашагал среди столов для пикника. Взгляните на меня, я только что искупался и сушу мокрые волосы полотенцем. Я — самый обыкновенный человек, а вовсе не Декстер.
Теперь они шли к дальней стороне форта мимо причала, по песчаной дороге, а я следом. Вдруг Коди остановился и обернулся. Он посмотрел на причал, на форт и нахмурился. Я видел, как шевельнулись его губы. Мальчик указал на мост. Кроули покачал головой и снова положил руку на плечо Коди, чтобы сдвинуть его с места, но тот дернулся в сторону и упрямо показал на мост. Кроули покачал головой и потянулся к нему — Коди отпрыгнул. Эстор встала между ними и начала что-то говорить.
Я воспользовался их замешательством и подобрался ближе. Весьма смутно представляя, как быть дальше, я решил: если удастся подобраться к Кроули на расстояние в полкирпича, я проломлю ему голову, и будь что будет. Еще ближе. Когда оставалось всего десять шагов, я отчетливо услышал, как Эстор заявила, что это просто фигня какая-то, и вообще, где Декстер? Я поднял руки и принялся поспешно разматывать полотенце. Я находился уже в четырех больших шагах от них, когда Эстор прервала свою тираду, взглянула на меня и воскликнула:
— Декстер! Ты правда здесь!
Я застыл на месте. Глупо, конечно, но моя ненормальная сущность подвела. У Кроули такой проблемы не возникло, и он не стал тратить время на то, чтобы заглядывать под полотенце и проверять, кто я. Он бросил сумку, схватил Эстор под мышку и побежал к причалу. Она тут же начала яростно извиваться и вопить что есть сил, но Кроули, даже не замедляя хода, крепко стукнул ее по голове, и она обмякла.
Я отшвырнул полотенце и кинулся следом, потом притормозил на секунду и взглянул на Коди.
— Иди в форт, — велел я, — найди рейнджеров и скажи, что ты потерялся.
Не медля, чтобы убедиться, послушается ли он меня, я развернулся и помчался за Кроули.
У него была неплохая фора, но он бежал медленнее, поскольку тащил Эстор, и я изрядно сократил разрыв между нами к тому времени, когда он достиг края причала. К пристани подходила сорокапятифутовая спортивная лодка. Кроули прыгнул на палубу, где в изумлении застыла, держа в руках кормовой швартов, женщина в бикини. Кроули толкнул ее, и она рухнула спиной в воду, продолжая цепляться за веревку. Пожилой мужчина, стоявший на мостике, хрипло гаркнул: «Эй!» Кроули опустил Эстор на палубу. Она сползла вдоль стенки холодильника и осталась лежать без движения, а Кроули бросился по трапу на мостик. Старик сдавленно и как будто смущенно крикнул: «Помогите!» — но тут Кроули врезал ему в живот и схватился за штурвал. Старик, перегнувшись пополам, упал на колени, и лодка двинулась прочь от причала.
Я был достаточно близко, чтобы прыгнуть на палубу, но Кроули прибавил газу и решительно крутанул штурвал. Лодка неуклюже развернулась и пошла в пролив. В кои-то веки с самого начала этой злополучной авантюры я не стал медлить, дожидаться, размышлять или стенать. Я пробежал последние несколько метров как можно быстрее и прыгнул.
Получился хороший прыжок, очень сильный, красивая полудуга в воздухе, почти идеальная траектория… и я плюхнулся в воду в трех футах позади катера. Я погрузился и всплыл на поверхность как раз вовремя, чтобы увидеть, как лодка набирает скорость. Вода из-под винта оттолкнула меня и попала в рот. Сглотнув, я безнадежно попытался преодолеть волну и догнать лодку вплавь, но получил удар в спину и снова ушел под воду.
Я пережил момент жуткой паники, вспомнив слова пилота про Морского Вепря, самую огромную в мире акулу-молот. Но то, что на меня налетело, оказалось слишком мягким для акулы. Я схватился за загадочный предмет и всплыл вместе с ним на поверхность. Втянув воздух и проморгавшись от воды, я увидел, что цепляюсь за человеческую ногу. А главное, она по-прежнему крепилась к телу той самой женщины в бикини, которую Кроули сбросил в воду. Она упрямо цеплялась за швартов, и катер тащил нас за собой.
Лодка начала набирать скорость, вокруг заклубилась пена, почти полностью заслоняя обзор. Держаться стало трудно. Вскоре я понял: женщина, за которую я цеплялся, вот-вот сдастся.
Сейчас она выпустит веревку, и тогда Кроули уплывет, а с ним Эстор и все мои надежды, на сей раз, возможно, навсегда… Я не мог этого допустить.
Поэтому, ненадолго позабыв об осторожности и хороших манерах, я перехватил выше. Мои пальцы сомкнулись у женщины на талии. Я подтянулся и вдруг снова соскользнул, так как нижняя часть бикини стала сползать, и я тоже.
Я снова ухватился, теперь уже за колено, обеими руками уцепился за талию и подтянулся, добравшись до плеча.
Как только я взялся одной рукой за веревку, женщина наконец сорвалась. Ее тело с силой ударилось об меня, она лихорадочно попыталась уцепиться, и на мгновение мне показалось, что я не удержусь. Но потом ее отбросило прочь, в пенный водоворот, а я поймал веревку второй рукой и пополз к лодке.
Медленно, переставляя одну руку за другой и борясь с бурными потоками воды, я достиг кормы. Она отчетливо маячила впереди, дразняще близко — яркие синие буквы названия и порта приписки: «Веселая рулетка», Сент-Джеймс-Сити. И наконец — как будто прошло несколько часов, а не две-три минуты — я подобрался настолько, чтобы схватиться за мостик для прыжков — узкую деревянную доску — и вскарабкаться на него, с трудом переводя дух. Плечи невыносимо ныли.
Я размял руки — они онемели и болели. Неудивительно. После всего пережитого за последние несколько дней они вообще имели полное право усохнуть и отвалиться. Но моим рукам предстояло совершить напоследок еще одно доброе дело, поэтому я заставил их ухватиться за хромированный трап и вскарабкался в кубрик.
Надо мной возвышались голова и плечи Кроули. Он стоял на мостике в десяти футах выше кубрика, глядя вперед и направляя катер в пролив. Слава Богу, он меня не видел и понятия не имел, что я на борту. Может быть, он ничего и не поймет, пока не станет слишком поздно.
Я заспешил через палубу. Старик лежал на боку, придерживая руку, и тихонько стонал. Кроули сбросил его с мостика, и он скорее всего при падении сломал предплечье. Очень жаль, но я, в общем, не особо переживал. Я шагнул мимо, к трапу, ведущему на мостик. У подножия лесенки лежала Эстор, свернувшись маленьким клубочком рядом с холодильником. Крышка была откинута, внутри, во льду, покоились банки с пивом и газировкой. Я нагнулся над Эстор и пощупал пульс на шее. Он оказался мерным и сильным, а когда я коснулся лица девочки, она нахмурилась и негромко заворчала. Мне хотелось верить, что все будет в порядке. Прямо сейчас помочь ей я ничем не мог.
