Гийар взял протянутую визитку и несколько мгновений изучал ее. Его пальцы оставили на карточке влажный след. Вспомнились мальчишки, некогда обзывавшие его Мокрицей.
Не говоря ни слова, он с чувством смутного облегчения убрал визитку в карман. Осознал, что в самых глубинах своей плоти поверил в предположение о наемном убийце, подосланном Врагом. У каждого есть свой ангел смерти. Его ангела звали Оливье Пассан.
— Вы еврей? — бросил он.
— У вас с этим проблемы?
Владелец автосалонов раскинул руки, указывая на поблескивающие в полумраке машины.
— Я торгую «мерседесами», — пояснил он презрительно. — Приходится подстраиваться под любых клиентов.
— Меня предупреждали, что вы просто душка. — Леви медленно кивнул. — Здесь можно курить?
Он не ответил, и полицейский закурил. Гийар физически ощущал его хладнокровие. Эта самоуверенность была связана с его природной силой, но и с чем-то другим.
— Что вам надо? — спросил он внезапно.
— Полицейские не отвечают на вопросы, они их задают.
— Ну так вперед!
— Как вышло, что вы все еще здесь, щеголяете в своем дорогом костюмчике вместо того, чтобы гнить в тюряге?
Феникс расслабился. Он ожидал более прицельной атаки. Чего-то конкретного. Легавый просто блефует. Его окутало дымом от «Мальборо». Как ни странно, это ощущение показалось ему скорее приятным. Легкие облачка окружали ореолом нереальности и торжественности сцену, которая обещала быть мерзкой — и жалкой.
— Все просто: я невиновен.
— Нет. Все потому, что майор, который вел расследование, прокололся. Лоханулся и не обнаружил прямых улик, вот и не смог взять тебя за задницу. Я отлично знаю Пассана. Он умный и упертый легавый, но чересчур горяч. Сам того не желая, он позволил тебе сорваться с крючка, гаденыш.
Услышав обращение на «ты» и оскорбления, он содрогнулся.
— А вы… вы не такой?
— Я умею играть с подонками в их игры.
— Вы… Вы о чем?
И вновь его окатило жаром. Запылало внутри. Лишь бы не случился припадок прямо сейчас, на глазах у чужака.
— Ты все еще здесь, шикуешь на свободе только потому, что, хотя твоя вина очевидна, не хватает улики, чтобы связать тебя с последней жертвой, Лейлой Муавад.
— Я звоню адвокату.
Он двинулся к своему кабинету, но Леви шагнул в сторону, преграждая ему дорогу.
— Стой где стоишь и слушай меня, говнюк. Мы с тобой оба знаем, что такая связь существует.
В его теле закипели все жидкости, обращаясь на предельной скорости.
— Это пара стерильных перчаток марки «Стеритекс», гипоаллергенных, на обе руки, — продолжал Леви. — Снаружи имеются следы крови жертвы. Внутри — биологический материал убийцы. Отшелушившиеся частицы кожи, пропитанные его потом. С одной стороны — ДНК жертвы, с другой — убийцы. Продолжать?
Гийар растворялся, истекая потом. Как ни странно, это поражение отодвинуло угрозу припадка, напряжение испарялось вместе с жидкостью. Ему пришло в голову, что все воины гибнут, совершив одну-единственную ошибку. И в этом он подобен им, пусть даже в нем есть божественное начало.
— В Стэне, — продолжал серый человек, — легавых не жалуют. Но я поехал туда в одиночку. Меня быстро заметили, можешь поверить. Подошел араб, отец одного из тех парнишек, которые шляются по пустырю, где тебя загребли. Его сын нашел пару перчаток, вот он и хотел узнать, нужны ли они мне и готов ли я раскошелиться.
Леви прикурил следующую сигарету от предыдущей и бросил окурок на пол, даже не раздавив его. Глубоко затянувшись, он невозмутимо выпустил длинную ленту дыма.
— И… И что?
— А то, что я раскошелился. Как видишь, иногда даже еврей с арабом способны договориться. Я опломбировал перчатки и послал в две разные лаборатории. — Он поднял правый указательный палец. — Одну в Бордо. — Он поднял левый указательный палец. — Другую в Страсбург. В одной исследовали наружную поверхность, в другой — внутреннюю. Сегодня утром я получил результаты. — Зажав сигарету в зубах, Леви сблизил оба пальца. — Достаточно их объединить, чтобы ты отхватил пожизненное, дружок.
— Что… чего вам надо?
— Пятьсот тысяч евро наличными. Завтра. Время назначишь сам.
— У меня нет таких денег.
— В моей машине — отчеты о твоих доходах за последние пять лет, выписки из банковских счетов, данные о вложениях и страховках. Поверь, сукин сын, не тебе учить еврея считать.
От такого напора Гийар расхохотался. Его лицо побагровело, как кирпич. Он вынул из нагрудного кармана носовой платок и промокнул лоб. Терпеть не мог этот жест — жест толстяка. Слабака…
— Смеешься? — произнес гость. — И зря. Если я отправлю обе перчатки в третью, аккредитованную лабораторию, ты тут же загремишь за решетку.
У него отлегло от сердца. Он только что проиграл сражение, но нащупал ахиллесову пяту противника: деньги.
— Как мне с вами связаться?
— Позвонишь по этому телефону. — В руке у Леви возник мобильник. — В памяти только один номер — другого мобильного, которым я воспользуюсь специально для этого случая. Как только соберешь деньги — позвонишь мне.
— Перчатки будут у вас?
— Ты должен связаться со мной этой ночью. Самое позднее — завтра утром.
Он потушил последнюю сигарету о сверкающий капот ближайшей машины класса С и развернулся.
Этот легавый — настоящий подарок небес. Потеря перчаток стала первой ошибкой с самого начала его Возрождений. В руках у Пассана такая улика означала бы конец всему.
Сцена завершилась так же, как началась. Двое других полицейских вернулись на парковку. Прежде чем уехать, Леви перекинулся с ними парой слов. Церберы бросили на автосалон недоверчивый взгляд и снова встали на караул.
Он нажал на пульт. Рольставень медленно опустился, и тьма окутала его.
Невольно он прошептал фразу Артюра Рембо: «Подлинная жизнь отсутствует. Мы пребываем вне мира…»
[19]
34
Устоять было невозможно. Увязнув в шестичасовом уличном потоке, Пассан принял звонок судебного медика Рюделя. Найденный им ветеринар — специалист по Cebus apella, или капуцинам-фавнам (на первый взгляд, интересовавшая их обезьяна принадлежала к этому виду), закончил осмотр. Как тут отказаться?
Филипп Вандернут работал в Левалуа-Перре. Пассан только что добрался до Порт-де-Клиши и тут же настроил навигатор на адрес кабинета на улице Поля Вайяна-Кутюрье. Если верить оборудованию, на дорогу уйдет минут двадцать, а с включенной сиреной — вдвое меньше. Он повернул, выехал за Порт-де-Шампере, выжал сцепление.
