Гриффин поднял глаза и вздрогнул, увидев перед собой двух сотрудников службы безопасности аэропорта в форме, смотревших на него с многозначительной улыбкой. У него внутри все похолодело, и он почувствовал тошноту.
— Не могли бы вы пройти с нами, пожалуйста?
— Куда?
Тот, что повыше, кивнул на застекленный кабинет на другом конце зала ожидания:
— В нашу комнату переговоров.
— Но сейчас начнется посадка на мой рейс!
Улыбки стали натянутыми.
— Пожалуйста! Пройдемте.
Плечи Гриффина опустились. В глубине души он знал, что это случится — жизнь никогда не давала ему поблажек. Он повернулся к Мики.
— Ты остаешься за главного, — сказал он, передавая ему кредитную карточку. — Проследи, чтобы все благополучно улетели, договорились?
— А как же вы?
— Со мной будет все в порядке. Просто доставь всех домой. Я же могу на тебя положиться?
— Да.
— Вот и хорошо, — сказал Гриффин и потрепал его по плечу. С тяжелым сердцем он побрел за двумя служащими через зал ожидания, покрытый ковром.
II
— И что теперь будем делать? — спросил Нагиб.
— Вы не можете рассказать все это начальнику?
— Он не станет слушать. Особенно меня. Сами знаете, как это бывает. Будто вы являетесь испытанием, которое им надо выдержать, чтобы доказать свою выносливость. А если честно, то что у нас есть? Только освещение и мозаика.
— Но мы правы! — не сдавался Нокс.
— Да, — согласился Нагиб. — Но этого недостаточно. Вы должны понимать, как все работает в Египте. Между службами много трений и соперничества. Стоит только туристической полиции узнать, что мы обвиняем их в причастности… — Он покачал головой. — Они этого не оставят. Вопрос чести. Они потребуют доказательств, перейдут в наступление и обвинят нас во всех смертных грехах. Мой начальник потому и стал начальником, что знает, как избегать таких ситуаций. Поверьте, он не станет меня слушать, пока я не смогу предъявить неопровержимых улик.
— Неопровержимых улик? Как, черт возьми, мы можем их раздобыть?
— Мы можем разыскать заложников сами, — пробормотал Нагиб полушутя. Но потом покачал головой, отказываясь от этой мысли. — Амарна слишком велика. А как только Халед узнает о наших поисках, он тут же постарается замести следы.
— Верно, — согласился Нокс, обдумывая пришедшую в голову мысль. — Он так и сделает.
III
Гриффин чувствовал, что у него задрожали руки, как земля перед землетрясением.
— Мы не могли бы поторопиться? — спросил он. — Мой самолет улетает через…
— Забудьте о самолете.
— Но я…
— Я же сказал — забудьте о нем. — Служащий подвинул себе стул, сел и подался вперед. — Боюсь, нам надо разрешить некоторые проблемы, прежде чем мы позволим вам улететь.
— Проблемы?
— Да. Проблемы.
— Какого рода проблемы?
— Те самые, которыми мы занимаемся.
Гриффин кивнул. Всю жизнь он ощущал свою неполноценность. Что называется — жил во лжи, заключавшейся в том, что он выдавал себя за обычного человека, а не за того, кем был на самом деле. Он посмотрел сквозь стеклянную перегородку на зал ожидания, на студентов, которые оживленно переговаривались и толпились у стойки, поглядывая в его сторону и оттягивая до последнего момент посадки. Они казались такими юными. Совсем детьми. Все они были в курсе, что раскопки велись нелегально. Но они не переживали. Они были богобоязненными американцами, которым в голову не приходило, чем это чревато. Но теперь они столкнулись с реальностью и поняли, что все не так просто. Страшные истории об иностранных тюрьмах, судебные процедуры, в которых они ничего не понимали, все их будущее во власти людей, которых они презирали как язычников… Неудивительно, что они были напуганы.
Он обернулся на сотрудников службы безопасности. То, что им стало известно, наверняка относилось к нему одному, иначе их бы тоже не пустили в самолет. Студенты оставались на его совести, и он должен был выиграть время, чтобы дать им возможность улететь, чего бы это ни стоило. Эти мысли вернули ему спокойствие.
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
— Конечно, понимаете.
— Уверяю вас.
Они обменялись взглядами.
— Мы могли бы взглянуть на ваш паспорт, пожалуйста?
Он вытащил паспорт с посадочным талоном. Они не спеша, внимательно изучили его, медленно переворачивая страницы. Гриффин снова обернулся. У стойки уже никого не было, а выход закрывался. Его студенты находились на борту. Теплая волна облегчения и холодок одиночества. Яблочный пирог и мороженое.
— Вы часто приезжаете в Египет. — Констатация, а не вопрос.
— Я — археолог!
Сотрудники переглянулись.
— Вы знаете о наказании за незаконный вывоз древностей из страны?
Гриффин нахмурился. Он был виновен во многом, но точно не в этом.
— О чем вы говорите?
— Ну же, — не унимался сотрудник, — нам все известно.
— Все? — И тут до него дошло, что они занимались простым вымогательством.
— Мы можем помочь вам, — продолжал сотрудник. — Все дело только в правильном оформлении бумаг. Мы даже можем это взять на себя. Вам надо просто заплатить нужную сумму, и все.
Он испытал такое облегчение, что невольно съехал со стула. Обычное вымогательство! И ничего больше! После всех переживаний он чувствовал только опустошение.
— И сколько это будет?
— Сто долларов, — ответил один.
— Каждому, — уточнил другой.
— И я смогу улететь?
— Конечно.
Ему не было жалко этих денег. Каким-то странным образом эти люди казались ему посланцами высшей силы, наложившими на него епитимью. А это означало, что у него появилось время все исправить. Привезти студентов домой, вызволить Клэр, изменить свою жизнь так, чтобы было чем гордиться. Он отсчитал десять двадцатидолларовых купюр и добавил еще одну.
— Это для вашего коллеги на стойке, — пояснил он. После чего вышел в зал и прошел к стойке, чувствуя, как с плеч свалился огромный груз и в походке вновь появилось достоинство.
IV
Нагиб нашел капитана Халеда в офисе, где он пережидал ливень в окружении подчиненных, куривших кальян с табаком, пропитанным медом.
— Это снова вы, — нахмурился Халед. — Что на этот раз?
Нагиб закрыл за собой дверь и стряхнул капли с рукавов.
— Ужасная ночь! — заметил он.
