Карие глаза Сиены светились уверенностью и отвагой.
Во что я ее втянул?
– Хорошо бы все-таки узнать, что мы ищем. Тогда хоть что-то могло бы проясниться.
Сиена кивнула.
– Что бы это ни было, нам надо его найти. По крайней мере у нас на руках будет хоть какой-то козырь.
Ее логика казалась железной. И все же что-то беспокоило Лэнгдона. Если не найду, тогда всех ждет гибель? Все утро он то и дело натыкался на пугающие символы биологической опасности, чумы и Дантова ада. Конечно, он толком не знал, что ищет, однако напрашивалось предположение, что речь идет о смертельной болезни или о крупномасштабной биологической угрозе. Но если это так, почему на него устроило травлю его собственное правительство?
Неужели они думают, что я террорист?
Это была полная нелепость. Нет, здесь крылось что-то другое.
Лэнгдон опять подумал о таинственной незнакомке.
– Есть еще женщина из моего видения. Я чувствую, что должен ее найти.
– Тогда доверьтесь своим чувствам, – сказала Сиена. – В таком состоянии, как сейчас, ваше подсознание для вас лучший компас. Это основы психологии: если чутье велит вам доверять этой женщине, значит, вы должны делать именно то, что она вам советует.
– Ищите, и найдете, – вместе сказали они.
Лэнгдон перевел дух, понимая, что пора отбросить сомнения.
Все, что мне остается, – это плыть по туннелю.
Чувствуя, как крепнет его решимость, он стал озираться вокруг, чтобы сориентироваться. Где выход из парка?
Они стояли под деревьями на краю большой открытой площадки, где сходились несколько дорожек. Слева, немного поодаль, Лэнгдон заметил прудик овальной формы, а посреди него – маленький островок с лимонными деревьями и изящными статуями. Изолотто, подумал он, узнав знаменитую скульптуру – Персея на коне, наполовину погруженном в воду.
– Палаццо Питти там, на востоке. – Лэнгдон указал в сторону, противоположную Изолотто, – туда, где проходила главная аллея парка, Вьоттолоне, пересекающая его весь с запада на восток. Широкую, как двухполосное шоссе, Вьоттолоне окаймляли ряды стройных кипарисов возрастом в добрых четыре сотни лет.
– Но там негде спрятаться, – возразила Сиена, посмотрев на открытую аллею. – Нас тут же засекут!
– Вы правы, – криво ухмыльнувшись, отозвался Лэнгдон. – Поэтому мы пойдем вон по тому туннелю.
Он снова протянул руку, указывая на густую шпалеру рядом с Вьоттолоне. В плотных зеленых зарослях была прорезана арка, а за ней бежала ровная тропинка. Каменные дубы по ее обочинам тщательно подстригали с начала семнадцатого века; в результате их ветви сплелись наверху и образовали туннель, параллельный главной аллее. Название этой тропы, Черкьята, буквально означало «округлая», поскольку смыкающиеся над ней ветви напоминали по форме обручи для бочки, по-итальянски cerchi.
Сиена поспешила к арке и заглянула в тенистый проход. Потом с улыбкой обернулась к своему спутнику.
– Годится.
Не тратя времени зря, она скользнула внутрь и зашагала по тропинке.
Лэнгдон всегда считал Черкьяту одним из самых мирных уголков во Флоренции. Однако сегодня, глядя вслед исчезающей в полумраке Сиене, он снова подумал о греках-ныряльщиках, которые заплывали в коралловые туннели и молились о том, чтобы не оказаться в тупике.
Решив взять с них пример, Лэнгдон быстро произнес про себя коротенькую молитву и поспешил следом за Сиеной.
А в километре от них, около Института искусств, двигался сквозь толпу полицейских и студентов агент Брюдер. Люди расступались перед его ледяным взглядом. Наконец он добрался до импровизированного командного пункта, устроенного его специалистом по наблюдению на капоте черного автомобиля.
– С нашего вертолета-разведчика, – сказал специалист, протягивая Брюдеру портативный монитор. – Получено несколько минут назад.
Брюдер просмотрел видеокадры, остановившись на мутном увеличенном снимке темно-русого мужчины и женщины со светлыми волосами, забранными в хвост. Оба прятались в тени деревьев, так что были видны только их запрокинутые лица.
Роберт Лэнгдон.
Сиена Брукс.
Никаких сомнений.
Брюдер переключился на карту садов Боболи, развернутую на капоте. Они сделали плохой выбор, подумал он, изучая планировку парка. Конечно, в нем хватало запутанных дорожек и укрытий, да и площади он был немалой, зато со всех сторон его окружали высокие стены. Такой идеальной мышеловки, как сады Боболи, Брюдер не встречал за всю свою оперативную практику.
Отсюда им не выбраться.
– Местные власти блокируют все выходы, – сообщил его подчиненный. – Сейчас будем прочесывать парк.
– Держите меня в курсе, – сказал Брюдер.
Он медленно поднял глаза на окно фургона. Сквозь толстое поликарбонатное стекло была видна сидящая сзади женщина с серебристыми волосами.
Лекарства, которыми ее накачали, явно притупили ее чувства сильнее, чем предполагал Брюдер. Тем не менее испуг в ее глазах говорил о том, что она прекрасно отдает себе отчет во всем происходящем.
Вид у нее невеселый, подумал Брюдер. Да и с чего бы ей веселиться?
Глава 26
Водяной столб поднимался в воздух метров на семь.
Лэнгдон глядел, как вода мягко падает с высоты обратно, довольный тем, что их цель уже гораздо ближе. Они только что миновали зеленый туннель Черкьяты и перебежали открытую лужайку. Теперь они стояли в рощице из пробковых деревьев и смотрели на самый знаменитый одноструйный фонтан Боболи – бронзового Нептуна с трезубцем в руках. Лэнгдон знал, что это изваяние работы Стольдо Лоренци, которое местные жители непочтительно называют «фонтаном с вилкой», расположено примерно в центре парка.
Стоя на самой опушке рощи, Сиена вгляделась сквозь листву вверх.
– Что-то я не вижу вертолета.
Лэнгдон его даже не слышал, но плеск воды заглушал другие звуки.
– Может, полетел заправляться, – сказала Сиена. – Это наш шанс. Куда теперь?
Лэнгдон повел ее влево, и они стали спускаться по крутому склону. Вскоре в просветах между деревьями показался дворец. Это и был палаццо Питти.
– Миленький домик, – прошептала Сиена.
– Типичная недооценка вклада Медичи в культуру, – съязвил он.
Хотя до дворца оставалось еще добрых полкилометра, его каменный фасад доминировал над ландшафтом, простираясь далеко в обе стороны. Благодаря облицовке рустикой, то есть грубыми, не обработанными с лицевой стороны камнями, все массивное здание дышало непререкаемой властностью – впечатление, которое усугублялось эффектным чередованием закрытых ставнями окон и увенчанных полукруглыми арками апертур. Как правило, дворцы государственного значения строились на возвышенности, чтобы гуляющие смотрели на них снизу вверх. Однако палаццо Питти находился в долине реки Арно, так что из садов Боболи он был виден сверху.
