Марта не знала, как Эуджения отреагирует на это известие, но такой реакции она и ожидать не могла.
– Roberto Langdon? – воскликнула секретарша. – Sei con Langdon ora?! – Ты сейчас с Лэнгдоном?
Марта подумала, что ее подруга не уловила сути. Да, но маска…
– Devo parlare con lui! – почти выкрикнула Эуджения. Я должна с ним поговорить!
Лэнгдон стоял под пистолетами охранников в тесной дежурной комнатке, и голова у него нещадно гудела. Вдруг дверь распахнулась, и на пороге возникла Марта Альварес.
Где-то далеко за ее спиной и за стенами дворца тонко жужжал вертолет, и этому зловещему звуку аккомпанировал вой сирен. Они поняли, где мы.
– É arrivata la polizia
[40]
, – сообщила Марта охранникам и отправила одного из них встречать служителей закона. Другой остался на месте и упорно держал Лэнгдона на мушке.
К удивлению Лэнгдона, Марта протянула ему телефон.
– С вами хотят поговорить, – сказала она с явной растерянностью. – Здесь нет связи, так что вам придется выйти.
Вся компания выбралась из душной дежурки в просторную, залитую солнцем галерею. Из огромных окон открывался эффектный вид на площадь Синьории. Хотя на Лэнгдона по-прежнему смотрело дуло пистолета, ему полегчало уже оттого, что он покинул замкнутое пространство.
Марта жестом подозвала его к окну и дала телефон. Лэнгдон неуверенно взял его и поднес к уху.
– Алло! Роберт Лэнгдон слушает.
– Синьор, – раздался в трубке нерешительный женский голос. Говорили по-английски с сильным акцентом. – Я Эуджения Антонуччи, секретарь Иньяцио Бузони. Мы с вами встречаться вчера вечером, когда вы приходить в наш кабинет.
Лэнгдон ничего не помнил.
– Да?
– Мне очень жаль сказать вам, но Иньяцио вчера вечером умереть от сердечный приступ.
Рука Лэнгдона крепче сжала телефон. Иньяцио Бузони умер?
Секретарша уже плакала.
– Иньяцио позвонить мне, прежде чем умереть, – продолжала она голосом, полным скорби. – Он оставить мне сообщение и велеть, чтобы вы обязательно его получить. Сейчас я включить.
В динамике зашуршало, а затем послышался слабый голос Иньяцио Бузони.
– Эуджения, – задыхаясь, промолвил Иньяцио. Было ясно, что он превозмогает боль. – Пожалуйста, позаботься о том, чтобы Роберт Лэнгдон услышал это сообщение. Я попал в беду. Вряд ли доберусь до офиса. – Иньяцио застонал, и наступила долгая тишина. Когда он заговорил снова, его голос звучал еще слабее. – Роберт… надеюсь, тебе удалось уйти. Они по-прежнему меня преследуют… и я… мне нехорошо. Попробую вызвать врача, но… – Дуомино вновь надолго умолк, будто в последний раз собираясь с силами, а затем… – Слушай внимательно, Роберт. То, что ты ищешь, надежно спрятано. Ворота открыты для тебя, но ты поторопись. «Рай», Двадцать пятая. – Опять долгая пауза, и шепотом: – Удачи.
На этом сообщение кончилось.
Сердце Лэнгдона билось как сумасшедшее: он знал, что слышал последние слова умирающего. То, что эти слова были обращены к нему, ничуть не умеряло его волнения. «Рай», Двадцать пятая? Ворота открыты для меня? Лэнгдон недоумевал. О каких воротах он говорит? Единственным, что имело хоть какой-то смысл, было заверение Иньяцио в том, что маска надежно спрятана.
Из телефона снова донесся голос Эуджении:
– Вы понять, профессор?
– Кое-что.
– Могу я что-нибудь для вас сделать?
Лэнгдон не стал торопиться с ответом.
– Я попросил бы вас, чтобы вы никому больше не давали слушать это сообщение, – сказал он, подумав.
– Даже полиции? Сейчас прийти детектив, чтобы меня расспросить.
Лэнгдон замер. Взглянул на охранника, который не сводил с него оружия. Затем отвернулся к окну и, понизив голос, быстро проговорил:
– Эуджения… я знаю, что вы удивитесь, но прошу вас ради Иньяцио, сотрите это сообщение и не говорите полиции, что беседовали со мной. Вы меня поняли? Ситуация очень запутанная, и…
Тут Лэнгдон почувствовал, как ему в бок ткнулось дуло пистолета, и обернулся. Охранник подошел к нему вплотную и протянул свободную руку, требуя отдать телефон Марты.
На линии наступила продолжительная пауза, и наконец Эуджения сказала:
– Мой начальник доверять вам, мистер Лэнгдон… и я тоже.
Услышав короткие гудки, Лэнгдон отдал телефон охраннику.
– Иньяцио Бузони мертв, – сказал он Сиене. – Умер от сердечного приступа вчера вечером, после того как ушел из этого музея. – Лэнгдон помедлил. – Маска цела. Иньяцио спрятал ее, прежде чем умереть. И кажется, намекнул мне, где ее искать.
«Рай», Двадцать пятая.
В глазах Сиены вспыхнула надежда, но, обернувшись к Марте, Лэнгдон увидел на ее лице сомнение.
– Марта, – сказал он, – я верну вам маску Данте, но вы должны нас отпустить. Немедленно!
Марта откровенно рассмеялась.
– И не подумаю! Ведь вы ее и украли! Сейчас придет полиция…
– Signora Alvarez, – решительно перебила ее Сиена. – Mi dispiace, ma non le abbiamo detto la verita.
Лэнгдон растерялся. Что она задумала? Он понял ее слова. Простите, миссис Альварес, но мы ввели вас в заблуждение.
Марта удивилась не меньше – правда, отчасти ее удивление было вызвано тем, что Сиена вдруг свободно заговорила на итальянском без всякого акцента.
– Innanzitutto, non sono la sorella di Robert Langdon, – виноватым тоном сказала Сиена. Прежде всего я не сестра Роберта Лэнгдона.
Глава 44
Марта Альварес неуверенно отступила назад и сложила руки на груди, не сводя взгляда со стоящей перед ней молодой блондинки.
– Mi dispiace, – продолжала Сиена на все том же превосходном итальянском. – Le abbiamo mentito su molte cose. – Мне очень жаль. Мы солгали вам во многом.
У охранника был не менее удивленный вид, чем у Марты, однако он не переменил позы.
По-прежнему на итальянском Сиена быстро рассказала Марте, что работает во флорентийской больнице и Лэнгдон пришел к ним вчера вечером с огнестрельной раной на голове. Сам Лэнгдон, объяснила она, абсолютно не помнит, что с ним случилось, а потому запись камеры наблюдения стала для него таким же сюрпризом, как и для Марты.
– Покажите рану, – велела Сиена.
Увидев швы на затылке Лэнгдона, Марта опустилась на подоконник, закрыла лицо руками и просидела так несколько секунд.
За последние десять минут Марта не только обнаружила, что посмертную маску Данте украли во время ее дежурства, но и выяснила, что ворами были почтенный американский профессор и ее флорентийский коллега, которому она полностью доверяла и который, как выяснилось, вчера скончался. Кроме того, молодая Сиена Брукс – эта наивная американка, сестра Роберта Лэнгдона, – оказалась врачом и призналась ей во лжи… причем не по-английски, а на чистейшем итальянском языке.
