— Может, мне походить тут — поразнюхать? — сказал он, отрывая взгляд от книги. — Следы врагов поискать?
Теперь я жалею, что ничего ему не сказал. Не поблагодарил за то, что он нас подвез. Не пожал ему руку или не сделал еще что-нибудь. Не сказал ему, чтобы он забыл свою горечь и наслаждался тем, что осталось ему в жизни. Но как я мог знать? Как я мог знать, что больше никогда его не увижу?
Мы подошли к клубу. У дверей стоял до смешного хилый вышибала с идиотскими маленькими усиками, словно ему никто не говорил, что блицкриг давно закончился и еда уже не распределяется по карточкам. Он с ухмылкой взглянул на Барбару, равнодушно кивнул мне, но когда внутрь попытался пройти Джаспер, вытянул руку и остановил его.
— Прошу прощения, сэр. Проходят только пары.
Джаспер удивленно посмотрел на него.
— Что вы сказали?
— Проходят только пары. Таковы правила. Чтобы не возникало недоразумений на игровой площадке.
— А ну-ка, пропусти меня, — сказал Джаспер и попытался протиснуться внутрь. О последовавшем противостоянии я могу только сказать, что вышибала оказался гораздо сильнее, чем казался.
— О'кей, — сказал Джаспер, отступая назад. Он сунул руку в карман и достал двадцатифунтовую купюру. — Может, теперь передумаешь?
— Правила есть правила, — напыщенно проговорил вышибала.
— Отлично. — Джаспер вытащил еще одну двадцатифунтовую купюру. — А теперь?
Усатый вышибала в ответ только покачал головой.
— Блестяще, — бросил Джаспер. — Единственный честный вышибала в Лондоне. Послушай, — сказал он, и по его тону стало ясно, что он вот-вот потеряет терпение. — В эту самую минуту в вашем клубе находится пара существ, которым ничего не стоит в два счета сделать всех женщин Лондона вдовами. А теперь, бога ради, пропусти меня.
— Ничего личного, сэр. И я вовсе не хочу показаться грубым. Но я вас очень прошу — отвалите отсюда.
Я наблюдал это представление не без любопытства, но когда повернулся к Барбаре, то не увидел в ее лице ничего, кроме строгого профессионализма.
— Мистер Джаспер, — сказала она, — мы не можем позволить себе попусту тратить время. Поищите себе спутницу. Мы с Генри должны войти в клуб немедленно.
Джаспер жалостливым тоном заверещал:
— Вы могли бы нейтрализовать этого типа одним движением пальца.
— Я не хочу привлекать к нам внимание, — сказала она.
— Вы не можете бросить меня здесь. — Он посмотрел на свои белые, почти безволосые ноги, и его пробрала дрожь. — В таком виде.
Барбара бросила на него иронический взгляд, повернулась спиной и исчезла в недрах клуба. Я последовал за ней и услышал, как она торопливо говорит в свой ушной прибор:
— Мы в клубе, сэр. Цель близко. Связь прекращаем.
Голос Дедлока в обоих наших аппаратах:
— Принято. И желаю удачи.
У дверей каждый из нас заплатил по десять фунтов жующей резинку женщине, после чего она неохотно позволила нам пройти.
Внутри оказался огромный зал с бетонными стенами, битком набитый несколькими сотнями людей, которые раскачивались и колыхались в океане потного безумия. В гремящей веселой музыке я с большим трудом узнал песню, от которой с гулким стоном содрогался пол. Это был танцевальный ремикс «Страны чудес буги» группы «Земля, ветер и огонь», который в том году подобрался опасно близко к верхним ступенькам хит-парада. Повсюду в зале торчали пожарные шесты для раскованных посетителей. Заведение это было из тех мест, где «Бакарди бризер»
[62]
подается пинтами, и, боюсь, мне оно не понравилось с первого взгляда.
Все были одеты одинаково. В буквальном смысле слова в школьную форму. Коротенькие юбочки, галстуки, вызывающе повязанные на голые шеи, шарфы вокруг головы вместо банданы. По правилам клуба сюда запрещалось приходить людям моложе восемнадцати, и я могу подтвердить, что все посетители давно перешагнули этот рубеж. По правде говоря, добрая половина гостей выглядела так, будто свой восемнадцатый день рождения они отпраздновали не один десяток лет назад, и через равные промежутки времени пульсирующий свет ламп напоминал об этом, подчеркивая все морщинки, складки, все оспинки и прыщики. Пол под моими ногами ходил ходуном, и впервые за много лет я снова испытал болезненный страх пубертатного периода, безысходный ужас перед неизбежным выходом на танцплощадку.
Когда «Земля, ветер и огонь» перешли на евро-поп, Барбара взяла меня за руку и энергично потащила сквозь толпу к бару, где заказала мне выпивку в пластмассовом стаканчике. Чтобы расслышать друг друга, нам пришлось перейти на крик.
— Ам ужно дочиться!
— Что? — прокричал я.
Она наклонилась поближе к моему уху и прокричала:
— Нам нужно рассредоточиться!
Я кивнул в ответ и, прихватив стаканчик, отошел от нее, лавируя между парочками.
Все оказалось проще, чем я мог надеяться. Я увидел их несколько минут спустя, узнал сразу же по затылкам: двое мужчин попивали коктейль в баре — один коренастый и рыжий, другой тощий и темноволосый. Я оглянулся в поисках Барбары, но она уже растворилась в толпе, и я знал, что если отправлюсь ее искать, то могу снова потерять людей-домино и нам придется все начинать с самого начала. И тогда (думаю, этот мой поступок не был лишен героизма) я сделал единственное, что мог. Я подошел сзади к Буну, намереваясь энергично постучать его по плечу, но когда я почти добрался до него, какой-то пузатый рыжеволосый тип, одетый как хоккеист на тренировке, столкнулся со мной, и я, пролетев несколько шагов вперед, сильно ударился о затылок Старосты.
Когда маленький человечек повернулся ко мне, я сразу же понял, что это не Бун. И его спутник — высокий, похожий на боксера человек со странным шрамом на левой щеке — оказался не Хокером. Оба угрюмо уставились на меня.
Я попытался выдавить слабую улыбку и пробормотал извинения, но ни один из этих немыслимых завсегдатаев клуба, казалось, не поверил в мое раскаяние. Тот, что поменьше, ухватил меня за рубашку и подтащил вплотную к себе, так что я почувствовал запах пива в его дыхании.
— Прошу прощения! — прокричал я еще раз. — Я принял вас за других.
Рыжеволосый ухватил меня за нос большим и указательным пальцами и потянул вверх, так что мне пришлось встать на цыпочки. Я зажмурил глаза, ожидая, что сейчас мне достанется на орехи, но тут мой нос неожиданно отпустили, и я смог встать на всю ступню. Они показывали на меня пальцами и смеялись. Я не очень хорошо слышал, что они говорили, но мог догадаться:
«Я тут ни при чем. Это дед виноват».
Не в первый раз в жизни испытал я прилив благодарности за «Худшее случается в море».
Кто-то схватил меня за руку и оттащил от восторженных поклонников. Лицо Барбары было рядом с моим — она прокричала:
