Не говоря ни слова, она вернула ему зонтик, вынула из кармана ключи и открыла багажник. Они вместе достали оттуда велосипед, и Анвин прислонил его к фонарному столбу.
— Все в порядке, — заверила его Эмили. — Но в местном ресторанчике мисс Гринвуд я не обнаружила. Вам нужно идти прямо к ней в номер. Я уже говорила с дежурным администратором. Вы можете беспрепятственно подняться наверх.
Анвин бросил взгляд через улицу и сразу заметил вывеску над подъездом, из которого Эмили, видимо, и появилась. Из витиеватой надписи на хорошо освещаемой фонарем вывеске следовало, что это и есть отель «Гилберт».
— Вы отлично поработали, Эмили. Наверное, теперь вам нужно немного отдохнуть. Залягте на дно, как принято говорить в подобных случаях.
Ассистентка, стоявшая рядом под зонтом, придвинулась к нему совсем близко и положила руку на грудь. Он чувствовал себя точно так же, как утром, в кабинете на двадцать девятом этаже, — так, словно они были заперты вдвоем в тесном помещении и между ними почти не осталось свободного пространства. Явственно ощущался исходящий от нее запах лаванды. Она же тем временем уже расстегнула ему пиджак.
Анвин отступил назад, но Эмили все так же держала его за пиджак. Но тут до него дошло, что причина ее манипуляций была весьма прозаичной. Дело в том, что он неправильно застегнул его, перепутав пуговицы, и прилежная ассистентка теперь просто исправляла последствие его небрежности: расстегнув все пуговицы, одернула борта и застегнула пиджак снова.
Когда она покончила с этим, то закрыла глаза и откинула голову назад.
— «Те, кто вам ближе всего, — задумчиво проговорила она, — те, кому вы можете поверять свои самые заветные мысли и раздумья, для вас наиболее опасны. И если вы не сумеете относиться к ним как к врагам, они будут самыми отъявленными врагами из всех, что вас окружают. Лгите им, если придется, не делитесь с ними никакой информацией, насколько это возможно, и не допускайте никакой близости с ними, если это не пойдет на пользу раскрытию дела, расследуемого вами».
У Анвина перехватило дыхание.
— Что-то очень знакомое, — с трудом выговорил он.
— Так и должно быть, — подтвердила Эмили, похлопав по его портфелю. — Не беспокойтесь, я положила вашу книгу туда, где ее нашла. Я только заглянула в нее. Мне кажется, этот абзац особенно интересен, как вы считаете?
Эмили захлопнула багажник и вернулась на водительское место. Он последовал за ней, держа зонтик над ее головой, пока она не села внутрь. Она опустила стекло и, слегка нахмурившись, обратилась к нему:
— У меня возник вопрос, не дающий мне покоя. Предположим, мы найдем детектива Сайварта… И что тогда будет с вами?
— Не знаю. Это, вероятно, будет моим первым и последним делом.
— А что тогда станет со мной?
Анвин посмотрел себе под ноги. Ответа на этот вопрос у него не было.
— Так я и думала, — вздохнула Эмили. Она подняла стекло, и Анвин отступил в сторону, когда машина тронулась с места. Он какое-то время смотрел ей вслед, когда она неслась вниз по улице по направлению к парку. Вскоре она исчезла между деревьями; до него доносился лишь скрежет переключаемых скоростей. Он же, держа велосипед за руль, направился по тротуару к отелю, а дойдя до него, завернул за угол и оставил его, привязав цепью к пожарной лестнице.
И только войдя в вестибюль и обменявшись кивками с администратором, он понял, что Эмили, в сущности, призналась в том, что знает причину, приведшую его сюда, хотя он ни разу не упоминал при ней мисс Гринвуд.
Женщина, представившаяся как Вера Трусдейл, открыла ему дверь своего номера, после того как он дважды постучал в нее. На ней было все то же старомодное платье, черное с кружевным воротником и манжетами, но сейчас оно было уже изрядно помято. Волнистые волосы были распущены. В них просвечивали седые пряди, не замеченные им утром. Позади нее виднелась неубранная постель, на подушке лежала кружевная накидка, а из складок простыней выглядывал черный телефонный аппарат.
Ее покрасневшие глаза широко распахнулись в удивлении.
— Мистер Ламек! — воскликнула она. — Вот уж не ожидала, что вы явитесь ко мне!
— Это часть моей работы, — скромно пояснил Анвин.
Она взяла у него пальто, потом закрыла за ним дверь и прошла в крошечную кухоньку.
— У меня, кажется, есть шотландское виски и содовая.
Что он там читал в «Руководстве» по поводу ядов и противоядий? Явно недостаточно, чтобы рисковать.
— Спасибо, ничего не нужно.
Он осмотрел номер. На стуле стоял раскрытый чемодан, рядом на столе валялась ее сумочка. Утром в кабинете Ламека она сказала, что приехала в город около трех недель назад. Это вполне могло оказаться правдой. Но в углу комнаты на маленьком столике стоял электрический фонограф. Она что, с собой его привезла или купила уже здесь? Рядом лежала стопка граммофонных пластинок.
Она вернулась со стаканом в руке и кивнула в сторону окна. Из него открывался вид на мрачное здание напротив.
— Представляете, это окно всегда оказывается по утрам открытым, — пояснила она. — Хотя по вечерам я всегда его запираю.
Окно выходило на пожарную лестницу. Анвин осмотрел запор и пришел к заключению, что тот вполне надежен. Его немного беспокоило, как долго ему удастся оставаться неразоблаченным. Мисс Гринвуд вполне могла уже выяснить, кто он такой на самом деле, и теперь лишь продолжала начатую игру. Впрочем, все равно нужно рисковать и дальше, пока еще имеется такая возможность.
— Вы не будете возражать, если я поставлю какую-нибудь пластинку?
— Видимо, не буду, — ответила она, но это прозвучало почти как вопрос.
Анвин достал из портфеля пластинку, положил на отсвечивающий матовым блеском диск граммофона, включил его и опустил иглу на бороздку. Раздалось шипение, потом щелчки, как от статических разрядов. Но сразу после этого звук усилился, послышалось какое-то бормотание, неясный мужской голос. Запись была явно повреждена, и Анвин не мог разобрать ни слова.
— Это ужасно, — взмолилась она. — Пожалуйста, выключите.
Анвин нагнулся к самому рупору фонографа. Звук, напоминающий человеческую речь, по-прежнему доносился из него, попеременно ослабляясь и усиливаясь. И тогда он услышал то же самое, что долетело до его слуха в кафетерии при музее, когда он вырвал телефонную трубку у мужчины со светлой бородкой.
Звук шуршащей бумаги и воркование голубей.
Мисс Гринвуд поставила свой стакан и подошла к нему, зацепившись ногой за ковер. Сняла звукосниматель с пластинки и посмотрела на Анвина недовольно и вопросительно.
— Не вижу, какая связь между этим бредом и моим делом, — сказала она.
Он, упаковав пластинку в конверт, убрал ее в портфель.
— Утром вам удалось скрыть свою хромоту, — заметил он.
