— Я просматривал личное дело Быка, — сообщил Келли, понизив голос.
— Но с собой ты его не принёс, — критически заметил Брек.
— Я не мог, Джейми, — они бы сразу подняли шум.
— Тогда остаётся надеяться, что твоя память стала лучше с момента нашей последней встречи.
Келли воспринял это с улыбкой.
— Бык необычайно удачлив — пули от него просто отскакивают… образно говоря.
— А в прямом смысле никто не пробовал? — вмешался Фокс.
— Бывало и такое… Но похоже, он унаследовал живучесть своего старика. Здоровье у него бычье — если вы понимаете, о чём я.
— А что теперь?
— Сейчас он предпочитает скорее строить мосты, чем их сжигать.
— Как-то всё это звучит слишком уж по-шпионски, — пожаловался Брек. — Может, нам стоит перейти в более укромное местечко, чтобы ты мог говорить яснее?
Келли перегнулся через стол.
— Бык в сопровождении своего телохранителя ездит по всей Шотландии и встречается с другими участниками игры. Сегодня — Абердин, завтра — Ланаркшир и так далее.
— И как долго он этим промышляет?
— Несколько месяцев… а может, и дольше. Мы не сразу поняли, что он задумал.
— Но рискнули сделать предположение… — подсказал Фокс.
Келли глубоко вздохнул.
— Возможно, он выбрал роль голубя мира ради спасения отца. Или испугался, что, лишившись родительской поддержки, в одиночку не справится с конкуренцией.
— И поэтому пытается расширить сферу своего влияния, — добавил Фокс. — Распускает щупальца…
Келли кивнул:
— Конечно, с виду он — добропорядочный бизнесмен…
— Разумеется.
— Но тогда зачем он возит с собой такую гору мускулов, как Терри Васс?
— Так зовут телохранителя?
— Его криминальный список примерно такой же длинный, как «Война и мир».
— Осмелюсь предположить, что без торговли наркотиками не обходится.
— Ясное дело, — фыркнул Келли.
— Но у вас нет доказательств?
— Если вам удастся хоть чем-то нам помочь… — Он переводил взгляд с одного на другого. — Но ты мне толком ничего не объяснил по телефону, Джейми. Может, теперь расскажешь?
— Это запутанная история, — ответил Брек.
— Но возможно, — прервал его Фокс, — она связана с убийством одного человека и с исчезновением второго.
— Этот второй — Чарли Броган, — добавил Брек.
— Никогда о нём не слышал. — Келли помешивал свой кофе ложечкой.
— Крупный застройщик из Эдинбурга… Ты что, не смотришь новости, Марк?
Келли пожал плечами:
— Сейчас не лучшее время для застройщиков. У нас тут один вообще из окна сиганул пару месяцев назад… Погодите, это, случайно, не тот парень с яхты?
— Что? — переспросил Фокс.
— Я говорю, это не тот, который вышел в море на своей яхте и утонул?
Фокс помотал головой:
— Нет-нет, я не о том. У вас тут что, свой собственный мёртвый застройщик?
Келли кивнул. Он продолжал помешивать свой кофе, и это почему-то жутко раздражало Фокса. Так хотелось схватить эту чёртову ложку и зашвырнуть её в дальний угол.
— Не могу вспомнить его имени. Они построили несколько высоток, а потом фирма обанкротилась… Парень выпрыгнул из окна одного из верхних этажей.
Келли заметил, что Фокс и Брек переглянулись.
— Вы думаете, между ними есть какая-то связь?.. Теперь оба в упор смотрели на Келли.
Кабинет Джейми Брека у него дома. Уже стемнело. Они привезли еды из китайского ресторана, но добрая половина её остывала на кухонном столе.
Брек откупорил себе бутылку светлого пива, а Фокс благоразумно прихватил пару банок Айрн-Брю из китайского ресторана. Брек подвинулся, чтобы освободить местечко для кресла Фокса перед экраном компьютера.
— А мы-то думали, Данди — это деревня, — протянул Фокс, когда Брек нашёл в новостях о «трагическом самоубийстве» фото погибшего, сделанное на чьей-то свадьбе. Бизнесмен улыбался в камеру. В петлице пиджака красовалась большая яркая гвоздика. Хроникёры сообщали, что ему под шестьдесят, но с фотографии смотрел мужчина лет сорока, не старше.
Его звали Филип Нокуэй, всю свою жизнь он прожил в Данди. Местная школа, местный вуз, местный бизнес. Он занялся недвижимостью «почти случайно» — его родители держали магазин на первом этаже своего дома. Когда они умерли, на рынке недвижимости как раз началось оживление, и это побудило наследника провести небольшую разведку. В ходе её выяснилось, что по соседству планируется возвести новый жилой район. Нокуэй продолжал дело своих родителей, пока не нашлась сеть супермаркетов, которая с радостью согласилась за хорошие деньги выкупить у него магазин, снести его и перестроить. Нокуэй вошёл во вкус и к сорока годам обзавёлся солидным послужным списком. Когда представился шанс, он развернул полномасштабную кампанию по застройке. Большую популярность принесла ему попытка купить стадионы, принадлежащие обоим городским футбольным клубам. Частью сделки должна была стать постройка нового стадиона в пригороде Данди, но переговоры сорвались.
— Чарли Броган тоже хотел купить «Селтик», — сообщил Фокс Бреку.
— А рай замостить он не хотел?
Нокуэй активно поддерживал планы по перестройке города. Он предложил свои услуги, когда городской совет вынес предложение по обустройству территории, прилегающей к набережной.
— Совсем как Броган, — заметил Брек.
— Они собирались избавиться от этих кольцевых, в которых мы сегодня плутали. — Фокс постучал пальцем по экрану компьютера.
— И дороги починить — это тоже было бы не лишним, — откликнулся Брек. — Давай дальше.
Следующие абзацы описывали последовавшее за взлётом падение Нокуэя. Он не рассчитал свои возможности, купив один из самых уродливых районов — бессмысленное нагромождение высотных домов постройки 60-х годов на самой окраине города. Он планировал снести всё это и отстроить заново, но трудности посыпались на него почти сразу, как из ведра. В новых домах использовалась асбестовая начинка, и это задирало их себестоимость до небес. Потом в основании некоторых зданий обнаружились заброшенные шахты. Это означало, что на половине земли невозможно ничего построить без того, чтобы вложить в фундамент небольшое фамильное состояние. В порыве энтузиазма Нокуэй перешёл все мыслимые границы вложений. Его долги достигли астрономических цифр. Когда рынок покатился по наклонной, то же самое произошло с его верой в успех. Тем не менее самоубийство Нокуэя стало шоком для всех, кто его знал. В тот вечер он собирался на званый ужин, пребывал в благостном и вальяжном расположении духа. Его жена не заметила в нём никакой перемены — ничего, что могло бы свидетельствовать о растущем отчаянии. «Филип был не из тех, кто сдаётся», — сказала она журналистам.
