Ребус снова взглянул на распечатку.
– Здесь говорится, что Фоллз расположен в Восточном Лотиане. Пусть этим займутся ребята из Хаддингтона или еще из какого-нибудь местного отделения.
– Я хочу, чтобы это сделал ты.
– Ты серьезно, Джилл? Нет, ты, наверное, шутишь!… Как в тот раз, когда сказала, будто я предлагал тебе поехать со мной. Или когда велела показаться врачу!…
Джилл Темплер покачала головой.
– Фоллз не просто расположен в Восточном Лотиане. Этот поселок находится недалеко от того места, где живут Бальфуры. – Она сделала небольшую паузу, давая Ребусу время переварить услышанное. – Что касается врача, – добавила Джилл, – то к нему ты можешь обратиться в любой день…
Ребус выехал из Эдинбурга по магистрали А-1. Движение было сравнительно небольшим, яркое утреннее солнце еще не успело подняться слишком высоко над горизонтом. Восточный Лотиан представлялся Ребусу краем полей для гольфа, скалистых берегов, ровных пашен и ревниво оберегающих свою индивидуальность поселков, жители которых ездили на работу в город, а по вечерам возвращались обратно. Существовали в здешних краях и свои мрачные тайники – например, таборы на колесах, где скрывались от правосудия преступники из Глазго, но в целом это было спокойное местечко, куда приятно отправиться на выходные или завернуть по пути на юг, в Англию, чтобы полюбоваться из окна машины мирными сельскими пейзажами. Небольшие города и поселки – такие, как Хаддингтон, Гуллейн и Норт-Берик, – всегда казались Ребусу немного консервативными, замкнутыми, но процветающими анклавами, экономика которых поддерживалась сельскими жителями, с недоверием относившимися к супермаркетам столицы и делавшими необходимые покупки в местных лавках. Тем не менее влияние Эдинбурга год от года становилось все сильнее: цены на недвижимость вынуждали горожан селиться все дальше от городской черты, а зеленую зону разъедало строительство новых жилых кварталов и гигантских торговых центров. Полицейский участок, в котором работал Ребус, стоял прямо на въезде в город с юго-восточного направления, и все последние десять лет он наблюдал за тем, как неуклонно растет поток «маятниковых мигрантов», медленно катящийся мимо его окон в часы пик.
Отыскать Фоллз оказалось не просто. Доверяя больше инстинкту, чем картам, Ребус ухитрился пропустить нужный поворот и вместо Фоллза оказался в Дреме. Здесь он сделал небольшую остановку. Купив два пакета картофельных чипсов и жестянку «Айрн-брю», Ребус опустил стекло и устроил маленький пикник не выходя из машины. Он все еще считал, что попал в эту глушь исключительно потому, что кто-то захотел поставить его на место. А если конкретно, то не кто-то, а его новый начальник, старший суперинтендант Темплер. Богом забытая деревушка с названием Фоллз… ну что там может быть интересного?
Когда с едой было покончено, Ребус поймал себя на том, что насвистывает какой-то мотив. Ему смутно вспомнилось, что это песенка о жизни у водопада
[8]
. Вроде бы ее записала для него Шивон, одно время пытавшаяся заниматься его музыкальным образованием, застопорившимся еще в конце семидесятых.
Весь Дрем состоял из одной-единственной главной улицы, которая была довольно широкой, но тихой и совершенно безлюдной. Лишь изредка мимо проносился легковой автомобиль или грузовик, но на тротуарах не было ни одной живой души. Правда, продавщица попыталась вовлечь его в разговор, но Ребусу было совершенно нечего добавить к ее словам о погоде, а дорогу к Фоллзу он не хотел спрашивать из принципа. Меньше всего на свете ему хотелось, чтобы его приняли за очередного туриста.
В конце концов ему все-таки пришлось заглянуть в карту. Фоллз выглядел на ней как крошечная точка. Интересно, подумал Ребус, откуда взялось у захолустной деревушки столь громкое название? Впрочем, ему уже приходилось сталкиваться с подобными географическими казусами; в любом случае он бы не удивился, если бы узнал, что оно возникло в результате диалектного искажения совсем другого слова.
Примерно через десять минут неторопливой езды по извилистым проселочным дорогам, то спускавшимся в лощину, то взбиравшимся на холм, Ребус добрался до Фоллза. Он бы добрался быстрее, если бы верхушки холмов не загораживали обзор; кроме того, в одном месте ему попался тихоходный трактор, за которым он довольно долго полз на второй передаче.
Фоллз оказался не совсем таким, каким Ребус его представлял. Пролегавший через центр поселка участок дороги был заасфальтирован; по одну сторону от него стояли аккуратные особнячки с ухоженными садиками, по другую прямо вдоль тротуара тянулся ряд коттеджей. На одном из коттеджей висел обрезок широкой доски, на котором не лишенными кокетства буковками были выведены слова «Гончарная мастерская». И только в дальнем конце деревни (она, впрочем, больше походила на поселок) виднелись постройки, подозрительно напоминающие муниципальные микрорайоны тридцатых годов: серые одноквартирные дома с разоренными палисадниками, разломанными изгородями и брошенными посреди дороги трехколесными велосипедами. От дороги их отделяла полоса пожелтевшей травы, на которой двое мальчишек нехотя пинали футбольный мяч. Когда Ребус проезжал мимо, они посмотрели на него так, словно он был какой-то диковинкой.
Деревня закончилась так же внезапно, как и началась, и Ребус снова очутился на ухабистом проселке на краю наполовину вспаханного поля. Притормозив, он остановился у обочины. Далеко впереди маячило что-то вроде заправочной станции, то ли действующей, то ли давно заброшенной.
Пока Ребус размышлял, мимо проехал трактор, который он недавно обогнал. Замедлив ход, трактор свернул с дороги и, несколько раз дернувшись, остановился. Водитель открыл дверцу и, не обращая на Ребуса никакого внимания, спрыгнул на землю. В кабине гремело включенное на всю катушку радио.
Ребус тоже вышел из машины, с силой захлопнув за собой дверь, но тракторист даже не взглянул в его сторону. Тогда Ребус сделал несколько шагов и остановился, опершись руками на доходившую ему до пояса каменную стену.
– Доброе утро, – сказал он.
– Доброе утро. – Позвякивая инструментами, тракторист возился у задних колес своей машины.
– Я сотрудник полиции, – представился Ребус. – Вы не подскажете, где я могу найти Биверли Доддс?
– У нее дома, я полагаю.
– А где она живет?
– Видите вон тот коттеджик с вывеской «Гончарная мастерская»?…
– Да.
– Это ее…
Голос у тракториста был абсолютно бесстрастный. Он так и не посмотрел на Ребуса, полностью сосредоточившись на механизме прикрепленного к трактору навесного плуга. Это был мужчина плотного телосложения; его курчавые черные волосы и густая борода обрамляли изборожденное глубокими морщинами лицо, неожиданно напомнившее Ребусу странные физиономии-перевертыши из комиксов, завораживавшие его в детстве: смотришь прямо – одна физиономия, крутанешь на сто восемьдесят градусов – другая.
