– Потому что мне на мобильник кое-кто позвонил.
– Кто же этот «кое-кто» и почему он значит для тебя больше, чем старый друг?… Теперь я не просто разочарован – я оскорблен в лучших чувствах!
– Звонил мой букмекер, – объяснил Ребус. – Неудобно было бросить трубку – я должен ему две сотни.
Клаверхаус на мгновение замолк.
– Что ж, в таком случае я за тебя рад,- сказал он. – Ладно, слушай сюда: человека, с которым тебе нужно поговорить, зовут Деклан Макманус…
Ребус нахмурился.
– Чудовищно! Если я не ошибаюсь, то Деклан Макманус – настоящее имя Элвиса Костелло…
[15]
– Ну, очевидно, настоящее имя ему не нравилось, и он отдал его человеку, который в нем нуждался. – Клаверхаус продиктовал Ребусу телефон в Дублине, включая код международной связи. – Впрочем, я сомневаюсь, что жадины из твоего Сент-Леонарда раскошелятся на международный звонок, – сказал он в заключение.
– Да, десятка два бланков придется заполнить, – признал Ребус. – Спасибо за помощь, Клаверхаус.
– Хотел спросить, ты действительно намерен сегодня назюзюкаться?
– Пожалуй, это единственный выход. Когда мой букмекер меня разыщет, мне хотелось бы быть под полным наркозом.
– Я бы сказал – правильное решение. Ладно, я, пожалуй, тоже подниму сегодня стакан за плохих лошадей и хорошее виски.
– И наоборот, – сказал Ребус, кладя трубку. Клаверхаус не ошибся: телефоны, стоящие в рабочем зале, были отключены от международных линий, но Ребусу почему-то казалось, что аппарат в кабинете старшего суперинтенданта Темплер в полном порядке. Единственная проблема заключалась в том, что Джилл, уходя, заперла кабинет. Немного подумав, Ребус вспомнил, что на случай непредвиденных обстоятельств Фермер Уотсон держал запасной ключ под выбившимся из-под плинтуса краем коврового покрытия. И верно – запустив пальцы в щель, Ребус сразу нащупал ключ от автоматического дверного замка. Отперев дверь, он вошел в кабинет и закрылся там. Ребус не сел на новенькое кресло Джилл, но остался стоять, прислонившись к краю стола. Почему-то ему вспомнилась сказка о трех медведях. Ну-ка, кто сидел на моем стульчике? И кто звонил в Ирландию с моего телефончика?…
На его звонок ответили примерно после полудюжины гудков.
– Прошу прощения, мне нужно поговорить с… – Ребус вдруг сообразил, что не знает звания Макмануса. -…С Декланом Макманусом.
– Как вас представить? – В голосе секретарши слышалась соблазнительная ирландская певучесть, и Ребус отчетливо представил себе округлые формы и черные как вороново крыло волосы.
– Детектив-инспектор Джон Ребус из полиции Лотиана в Шотландии.
– Одну минутку, сэр.
Пока он ждал минутку, округлые женские формы приняли в его воображении вид пузатого пивного стакана, медленно наполняющегося холодным пенистым «Гиннессом».
– Инспектор Ребус? – Голос был деловым.
– Мне дал ваш номер инспектор Клаверхаус из Отдела уголовного розыска Шотландии, – сказал Ребус.
– Весьма любезно с его стороны.
– Его хлебом не корми – дай сделать любезность.
– И чем я могу быть вам полезен?
– Я не знаю, слышали ли вы о деле, которое мы в настоящее время расследуем… Речь идет об исчезновении Филиппы Бальфур…
– А-а, дочки банкира… Наши газеты много о нем писали.
– Из-за ее знакомства с Дэвидом Костелло?
– В Дублине эта семья хорошо известна, инспектор. Образно говоря, Костелло – крупные звезды на светском, так сказать, небосклоне.
Вам лучше знать, мистер Макманус. Собственно, поэтому я и звоню.
– А-а, вот оно что.
– Мне бы хотелось побольше узнать о семье Костелло. – Ребус принялся чертить на листке бумаги разные закорючки. – Я, разумеется, уверен, что их репутация безупречна, но я был бы совершенно спокоен, если бы вы это подтвердили.
– Я бы не сказал, что она так уж «безупречна»…
– Вот как?
– У каждой семьи есть свое грязное белье, не так ли?
– Вероятно.
– Как насчет того, чтобы прислать вам копию их счета из нашей прачечной?
– Это было бы замечательно.
– У вас, вероятно, есть факс?
– Есть. – Ребус продиктовал номер. – Только вам придется узнать международный код, – предупредил он.
– Думаю, с этим никаких проблем не будет. Скажите лучше, могу я рассчитывать, что сведения, которые я вам перешлю, не станут достоянием гласности?
– Я сделаю, все, чтобы не стали.
– Что ж, вашего слова мне, пожалуй, достаточно. Вы увлекаетесь регби, инспектор?
Ребус почувствовал, что ему следует сказать «да».
– Только как зритель, – ответил он.
– Я часто приезжаю в Эдинбург на турнир Шести наций. Быть может, когда в следующий раз я буду ваших краях, мы опрокинем по стаканчику?
– Буду очень рад, – искренне сказал Ребус. – Запишите мои телефоны… – Он продиктовал номера служебного и мобильного телефонов.
– Обязательно позвоню, – пообещал Макманус.
– Не забудьте. Я ваш должник, сэр.
– Ловлю на слове. – После небольшой паузы Макманус внезапно спросил: – Вы ведь не увлекаетесь регби, инспектор?…
– Нет, – признался Ребус. В ответ в трубке послышался раскатистый смех.
– Но вы человек честный, а это уже кое-что. До свидания, мистер Ребус.
Ребус положил трубку. Он так и не выяснил, кто такой Макманус и какой пост он занимает в ирландской полиции. Посмотрев на лежащую перед ним бумагу, Ребус увидел, что за время разговора нарисовал с полдюжины гробов. Еще двадцать минут он ждал факса от Макмануса, но аппарат в углу молчал.
Сначала Ребус заглянул в «Молтингс», потом посетил «Ройял Оук», а оттуда отправился в «Суони». В каждом пабе он выпил только одну порцию, начав с пинты «Гиннесса». В последний раз он пил это пиво довольно давно. Оно было неплохим, но чересчур плотным. Поэтому он переключился на легкий эль. Добравшись на такси до «Оксфорд-бара», Ребус уничтожил последнюю порцию солонины со свекольным рулетом и закончил главным блюдом – крутым яйцом, запеченным в колбасном фарше. Чтобы запить еду, он снова обратился к элю.
В баре в этот час было всего несколько завсегдатаев. Отдельный зал наверху арендовала компания студентов, поэтому в нижнем баре разговоров было мало. Казалось, что доносящийся со второго этажа шум каким-то образом оскверняет саму атмосферу почтенного заведения. Даже Гарри за стойкой почти не скрывал, что ждет их ухода как манны небесной. Когда кто-то из них спускался вниз, чтобы заказать еще по порции горячительного, он разражался пространной речью, в которую непременно вставлял фразочки «вы, наверное, скоро уйдете», «вечер только начался – сейчас самое время закатиться куда-нибудь в клуб» и тому подобными. Студент – молодой парень с таким гладким лицом, что оно казалось отполированным, – только бессмысленно улыбался в ответ, отказываясь понимать намеки. Бармен лишь головой качал. Когда молодой человек, с трудом удерживая заставленный кружками и стаканами поднос и расплескивая на ходу пиво, удалился, кто-то из завсегдатаев ехидно намекнул Гарри, что он-де «потерял хватку», но излившийся в ответ поток виртуозных ругательств засвидетельствовал обратное.
