– Извини, что побеспокоила. Кстати, ты, случайно, не у Джин?
– С чего ты взяла?
– Женская интуиция.
– Ладно, Джилл, до встречи.
– Пока, Джон.
Когда Ребус нажал кнопку отбоя, дверь отворилась и в спальню вошла Джин Берчилл. Она была в купальном халате Ребуса и держала в руках поднос с апельсиновым соком, поджаренными тостами и дымящимся кофейником.
– О-о! – проговорила она. – Ты выглядишь просто очаровательно!…
Потом она увидела выражение его лица, и ее улыбка погасла.
– Что случилось? – спросила она, и Ребус рассказал – что.
Грант в очередной раз зевнул, прикрывая рот ладонью. Прежде чем отправиться в путь, они зашли в кафе и купили по чашке горячего крепкого кофе, но он еще не проснулся до конца. Примятые подушкой волосы на затылке Гранта стояли торчком, и он машинально приглаживал их рукой.
– Я почти не спал этой ночью, – сказал он, искоса поглядывая на Шивон, но она не отрывала глаз от дороги впереди.
– В газете есть что-нибудь интересное? – спросила она.
На коленях у Гранта лежал купленный вместе с кофе сегодняшний таблоид, который он просматривал в перерывах между зевками.
– Ничего, – ответил он.
– А насчет нашего дела?…
– Тоже ничего. По-видимому, оно уже мало кого интересует… – Грант внезапно оживился и принялся хлопать себя по карманам.
– Что случилось? – Шивон показалось, что он забыл дома какое-то лекарство.
– Мой мобильник. Наверное, я оставил его на столе.
– Не беда, ведь есть мой телефон…
– Но он же подключен к интернету. Что, если кто-нибудь будет нам звонить?
– Ну, оставит сообщение на «почтовом ящике».
– Может быть… – В голосе Гранта прозвучало сомнение. – Послушай, Шивон, насчет вчерашнего…
– Давай считать, что ничего не было, – быстро сказала она.
– Но ведь…
– Мне так хочется, понял? Ну, договорились?…
– Но ведь именно ты всегда говорила, что я…
– Тема закрыта, Грант. – Она повернулась к нему. – я говорю совершенно серьезно. Либо мы больше не будем вспоминать об этом неприятном инциденте, либо я напишу докладную. Решай сам, что тебе больше по душе…
Грант начал что-то говорить, но оборвал себя на полуслове. Сложив руки на груди, он прислушивался к музыке, доносившейся из настроенной на волну «Вирджин AM» автомагнитолы. Шивон нравилась эта станция – она помогала ей проснуться. Грант предпочитал «Радио Шотландии» или «Радио-4», уделявшие больше времени новостям, но Шивон решительно пресекла его попытки переключить приемник на другую волну. «Это моя машина и мое радио», – вот и все, что она сказала.
Сейчас Грант попросил ее еще раз рассказать об утреннем звонке Уотсона. Боясь, что он снова заговорит о вчерашнем, если она откажется, Шивон исполнила его просьбу.
Пока она говорила, Грант сосредоточенно потягивал кофе. Несмотря на отсутствие солнца, он был в солнечных очках в черепаховой оправе.
– Что ж, версия старины Уотсона звучит весьма и весьма неплохо, – признал Грант, когда она закончила.
– Я уверена, что это и есть ответ, – сказала Шивон.
– Слишком уж просто…
Она фыркнула.
– Настолько просто, что мы едва не сели в лужу.
Грант пожал плечами.
– Я имел в виду, что этот ответ не требовал ни сообразительности, ни особого напряжения ума. Такую вещь либо знаешь, либо нет.
– Что ж, ты сам сказал, что эта загадка – совсем иного рода.
– Я вот о чем думаю… Были ли среди знакомых Филиппы Бальфур каменщики? Или масоны, если на то пошло.
– При чем тут это?
– Как – при чем? Вспомни, как мы нашли этот ответ: мы обратились за помощью к членам масонской Ложи, и один из них случайно, заметь – случайно, знал, о чем идет речь, потому что писал диссертацию о тамплиерах. Кто же подсказал ответ Филиппе?…
– Не забывай – в университете она изучала историю искусств.
– Верно. Думаешь, она сталкивалась с описанием Рослинской церкви?
– Возможно.
– А как ты думаешь, Сфинкс об этом знал?
– Откуда ему знать!
– А может, она сама сообщила ему какие-то сведения о себе?
– Может быть, только зачем?
– Ясно, незачем! И все-таки, если бы она не изучала историю искусств, она бы никогда не смогла отгадать эту загадку и добраться до четвертого уровня. Ты понимаешь, к чему я клоню?
– К тому, что решение этой загадки требовало узкоспециальных познаний, то есть, иными словами, она была специально рассчитана на такого человека, как Филиппа.
– Что-то вроде того. Если принять это положение за отправной пункт, мы получаем две возможности. О первой я уже говорил: Филиппа сама сообщила Сфинксу, что учится в университете на факультете истории искусств. Вторая возможность заключается в том, что он с самого начала знал, что Флипси – это Филиппа Бальфур, что она учится на факультете истории искусств и что ей не составит труда найти ответ на подобный вопрос, так как университетский курс включает изучение интереснейших исторических памятников Шотландии.
Теперь Шивон поняла, что имел в виду Грант.
– Ты хочешь сказать, что Сфинкс с ней знаком? – сказала она. – Что под этой дурацкой кличкой скрывается кто-то из ее друзей?
– Именно скрывается, – ответил Грант и посмотрел на нее поверх очков. – Я, во всяком случае, не удивлюсь, если выяснится, что Раналд Марр тоже является членом Ложи – слишком высокое положение он занимает. Такие люди, как он…
– Я, пожалуй, тоже не удивлюсь, – согласилась Шивон. – Что ж, когда вернемся в город, съездим к нему еще раз и спросим…
Свернув с главной дороги, они въехали в Рослин, и Шивон припарковала машину возле сувенирной лавки напротив церковных ворот, но их ждало разочарование: ворота оказались заперты.
– Открывается в десять, – прочел Грант на табличке. – Сколько времени у нас еще осталось?
– Не много, особенно если мы будем ждать до десяти. – Шивон проверила компьютер, но Сфинкс по-прежнему хранил молчание.
Грант вышел из машины и постучал в ворота кулаком. Встав рядом с ним, Шивон разглядывала высокую каменную стену, окружавшую церковь.
– Ты умеешь лазить по заборам? – спросила она.
– Можно попробовать, – отозвался он. – Но что, если церковь тоже окажется запертой?
– Если бы да кабы, Грант…
Он кивнул и уже высматривал, где будет удобнее взобраться на ограду, когда за воротами загремел засов. Калитка в одной из створок отворилась, и оттуда выглянул какой-то мужчина.
