Вскоре послышались шаги, и в горницу вошел высокий бородач с таким же хитрым лицом, как у сына. Одет он был в золотистую жилетку и полосатые визиточные брюки, странно смотревшиеся в деревне. Бородач улыбался до ушей. Увидав приехавших, он сразу сник.
— Что, Колька, Челдона ожидал увидеть? — ехидно спросил Щукин. — Недосуг ему нынче. Меня вот заместо прислал.
И шевельнул правым плечом. От сильного удара в лицо Трясисоломин улетел в угол под иконы. Мужики было вскинулись, но Иван Иванович сказал, не оборачиваясь:
— Полиция. Приготовить виды для проверки.
— Мой в комнате остался, — ответил один, с изрытым оспинами лицом. — Я мигом сбегаю, принесу.
— Я тебе сбегаю! Сели оба на лавку и замерли. Я Щукин.
Постояльцы сразу прилипли к скамье. Сыскной надзиратель за волосы поднял ошарашенного блатер-каина, подвел к стойке и дважды сильно ударил об нее лицом. Из разбитого носа и губы Трясисоломина полилась кровь.
На шум прибежали сын хозяина и дюжий парень, по виду работник.
— Тятенька, за что он вас? — закричал подросток. Парень же без разговоров кинулся на выручку хозяину. Лыков одним ударом под дых сбил его на пол и приказал:
— Уймись! В тюрьму захотел?
В горнице стало тихо, только шумно дышал Трясисоломин да скулил его перепуганный сын.
Щукин отпустил барыгу и повернулся к мужикам:
— Так есть виды или нету?
— Нету, — коротко ответил второй постоялец с больными слезящимися глазами.
— Так я и думал. Ты, с оспинами, судя по приметам, Крымов. А ты тогда Вырыпаев. Это, ваше благородие, воры, обозы на тракте чистят. Давно я их ищу — попались оба два!
Надзиратель связал ворам руки за спиной, усадил обратно на лавку и обратился к Лыкову:
— Ваше высокоблагородие, позволите начать обыск?
— Начинайте.
— Эй, парень, еще постояльцы в доме есть? — спросил работника Щукин.
— Нету…
— Смотри, ежели сыщу! В арестный дом пойдешь за недоносительство.
— Ей-бо, вашество, никого боле нету! Утром трое съехали, остались токмо энти.
— Ну ладно. Беги в волостное правление, вели явиться сюда старшине, сотскому и двум понятым. Одна нога здесь, другая уже там!
И сильным толчком направил парня к двери.
— Теперь давай с тобой потолкуем, — сыщик обернулся к хозяину постоялого двора.
— А потолкуем, — угрюмо ответил тот. — Не пойму я вашего самоуправства. Налетели, избили… Вот сейчас брательник мой придет, посмотрит, что тута за беззаконие творится! Он отпишет куда следоват! И на вас управа найдется.
— Насмешил! Дела твои плохи, и спасения тебе нет. Сейчас докажу. Вот взять, к примеру, портки, что на тебе надеты. Приметные портки, по деревне в таких не ходят. А нет ли у них сзади на поясе метки из двух букв: «Б» и «У»? Ну-ка? Имеются, как и ожидалось. Ну, тут тебе и конец, дураку!
— Чево за портки? Энти? Купил я их у прохожего человека, какой в том грех?
— Вот, гляди, обезьяна. — Щукин вытащил из сюртука сложенные листы бумаги. — Челдон дал на тебя собственноручные показания. Полосатые визиточные брюки… под нумером шесть идут. Сняты с Бориса Унковского, мирового судьи города Царевококшайска. Гайменники приткнули его, вещи привезли сюда, и ты их взял. Вроде бы скупка заведомо краденого, притоносодержание и укрывательство беглых в розыске. Наказание не уголовное, а исправительное, без кандалов и Сибири. Но это как поглядеть. Ты, негодь, видно, надеешься арестным домом отделаться? И вернуться годика через два домой… Не выгорит. Тут другая арифметика. Челдон, как уже осужденный ранее за умышленное убийство, получит каторжное наказание первой степени. Что значит — бессрочную каторгу. Понимаешь, куда оно выворачивает? Не за скупку краденого, а за пособничество убийцам пойдешь. Согласно статье 124 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных. По ней наказание укрывателям на три ступени ниже, чем главным виновным. Получается от десяти до двенадцати лет каторжных работ. С последующим водворением на вечное поселение в отдаленные местности Восточной Сибири.
Блатер-каин сразу сник.
Тут явилось волостное начальство с понятыми. Старший Трясисоломин начал было задираться, но история с визитными брюками заставила его смутиться и замолчать. Главная улика красовалась на обвиняемом, и от этого уже не отвертишься… Последующий обыск дал еще несколько находок. В чулане и голбеце
[78]
обнаружились предметы из гардероба убитого нижегородского купца Чернонебова и его же часы с плохо соскобленной монограммой. Проделки вскрылись со всей очевидностью. Щукин, обнаружив подозрительную вещь, сверял ее с протоколом допроса Челдона и почти всегда там ее находил.
Вдруг раздался шум, и в комнату влетел рослый мужчина с бородой, как у императора, и в полицейском мундире с прибором станового пристава.
— Это что за самоуправство в моем стане? — рявкнул он, глядя злыми глазами на приезжих сыщиков. — Почему без меня производите обыск и арест?
Щукин покосился на Алексея. Тот шагнул к приставу и сказал начальственным голосом:
— Я камер-юнкер Лыков, чиновник особых поручений Департамента полиции. По личному поручению министра внутренних дел прибыл в Варнавин для ликвидации шайки Челдона. Совместно с варнавинским исправником штабс-ротмистром Бекорюковым шайка разгромлена, Челдон захвачен и дал признательные показания. В числе пособников указал и на Трясисоломина-младшего. Ведется полный розыск с арестом всех причастных. А вы кто такой?
Бородач изменился в лице:
— Из самого Департамента полиции? По личному распоряжению министра? Виноват, господин камер-юнкер, я не знал… Дозвольте представиться: пристав второго стана поручик Старцев Евдоким Петрович. Разрешите присоединиться к розыску? Так сказать, знаток местных обстоятельств… окажу посильную помощь…
— Не разрешаю! — отрезал Лыков. — Знаток обстоятельств… Это вы губернатору станете объяснять ваши обстоятельства, и очень скоро! У вас под носом процветают скупка краденого, укрывательство и пособничество убийцам. Вон два вора сидят, жили здесь на постоялом дворе, а вы их не замечали? Или не хотели замечать?
— Я… я следил за ними… Хотел с поличным!
Крымов с Вырыпаевым при этих словах дружно хмыкнули.
— А укрывателю Трясисоломину вы кем приходитесь? Кумом? И вам это не мешает исполнять свои служебные обязанности? Вступить в подобные отношения с заведомым преступником — да за это надобно из службы гнать! Довольно. Идите к себе на квартиру и ждите там письменного указания господина исправника. От участия в розыске вы отстранены. По итогам операции губернатор примет решение по составу местной полиции, тогда и узнаете свою окончательную судьбу. Свободны, поручик!
