— Разве залог теперь не останется вам?
— Когда нужно заниматься ремонтом и прибрать за постояльцем, это просто ничтожные деньги. Если бы я мог начать все сначала, то выучился бы на сантехника. Они вечно оставляют клиентов без гроша в кармане.
— Сколько квартир вы сдаете в аренду?
Харьюмаа на минуту задумался, нельзя ли эту информацию отнести к коммерческой тайне.
Отерев лоб, он признался:
— Ну их есть некоторое количество… но налоговая заботится о том, чтобы на этом нельзя было толком заработать. Сплошная суета и хлопоты до поздней ночи, еле добираюсь до дому. А жильцы… это же в наше время просто черти, жалуются по любому поводу. То им холодно, то им жарко, то звукоизоляция не устраивает, то туалет не в порядке. Все не так. И чуть ли не бесплатно еще нужен паркет и окна с тройным остеклением.
Преувеличенная жестикуляция Харьюмаа и его жадность, которая проявлялась даже в голосе, создавали карикатурный образ истинного эксплуататора. Я бы не удивился, если бы он в порыве отчаяния от своих финансовых потерь бросился на землю и посыпал голову пеплом.
— Разве четыре с половиной сотни евро за восемнадцать квадратных метров недостаточно?
— Нужно еще учитывать все те проблемы, которые мне приходится решать. И плюс затраты. И средства, вложенные в квартиру. Уверяю вас, за все это не грех получать побольше. И полегче. Но надо же человеку где-то жить.
— Я это забираю, документ будет вам возвращен в свое время, — сказал я, показывая на договор.
Квартира находилась на втором этаже. Окно выходило на навес для мусорных контейнеров во внутреннем дворе.
— Чудесный вид, — отметил Симолин.
Обстановка в комнате была проще некуда — крохотный стол и два стула с барахолки. Койка имела, похоже, то же происхождение. Она была застелена серым покрывалом. На полу валялись груда книг и радиоприемник со встроенным магнитофоном. Тем не менее квартира не была похожа на жилище студента.
Я протянул руку к Харьюмаа:
— Мне нужен ключ, я верну его сразу после осмотра квартиры.
— Это единственный ключ, и он мне самому необходим. Вечером сюда придет клиент, которому нужно показать квартиру, и он хочет сразу переехать… Каждый день, когда квартира не сдается, стоит денег.
Я выхватил у него ключ.
— Как Хамид узнал о квартире? — спросил Симолин.
— По объявлению в «Хелсингин Саномат».
— Он так хорошо знал финский язык?
— Нет. С ним был товарищ, какой-то родственник, мужчина постарше, который говорил по-фински. Когда я задумался над тем, стоит ли сдавать квартиру иностранцу, он сказал, что живет в Финляндии и у него тут свой бизнес. Он поручился за своего родственника.
— Его звали Али Хамид?
— Да, это был какой-то Али.
— Вы встретились тут? — спросил я.
— Да. Я как раз здесь прибирал.
На мини-кухне были новый холодильник и плита горчично-желтого цвета, на которой стояли сковородка и маленькая стальная кастрюлька. Из крана в мойке капала вода. Харьюмаа заметил это и поспешно закрутил вентиль.
— Воду не закрывают… как будто за нее не надо платить.
Капли продолжали падать, несмотря на попытки Харьюмаа воспрепятствовать ущербу. Подтекала прокладка.
— Я менял ее всего год назад. Заплатил сантехнику немалые денежки.
— Вы не заметили, они приезжали на своей машине?
— Нет, квартиру должен был смотреть другой клиент, и я остался его ждать.
— Их было всего двое?
— Ну да, во всяком случае, здесь никто другой не появлялся.
Симолин окинул квартиру взглядом:
— К квартире прилагается какое-то место в общем подвале или на чердаке?
— В подвальном этаже к квартире относится бокс из металлической сетки и место в погребе для хранения овощей. А на чердаке сушат белье.
— Спасибо за помощь, — сказал я. — Как только можно будет входить в квартиру, мы сразу вам сообщим.
— А как насчет сегодняшнего вечера? — проявил настойчивость Харьюмаа.
— Не получится. Мы сообщим.
Харьюмаа помрачнел, но не ушел.
— На это потребовалось бы не больше десяти минут. Я просто показал бы квартиру. Не забывайте, я ведь сразу проявил готовность помочь полиции…
Симолин взял Харьюмаа за плечо и довольно грубо вывел на площадку:
— Мы сообщим вам.
— Если бы я знал…
Конец фразы Харьюмаа остался за дверью, которую Симолин захлопнул, добавив:
— Еще немного, и я бы применил слезоточивый газ.
Первичный осмотр квартиры мы провели быстро.
В платяном шкафу обнаружились несколько футболок и кальсоны, две пары брюк, серый пиджак, нейлоновая зимняя куртка с капюшоном и пустой чемодан из пластмассы. В карманах не нашлось ничего, даже автобусного билета. В прихожей были темно-коричневые ботинки и вязаная шапочка, на кухне — только самый необходимый инвентарь.
Симолин с удивлением осмотрелся:
— Как человек мог жить, не оставив после себя ни одной бумажки?
Все карманы брюк и курток были пусты. И даже в мусорном ведре ничего не завалялось.
— Может быть, он подготовился к тому, что квартиру будут осматривать.
— Когда его обнаружили, у него при себе тоже ничего не было — ни ключей, ни мобильного телефона. Где же они?
— Поищем повнимательнее, — сказал я.
Минут через двадцать мы уже исследовали все, что было за шкафами и под шкафами, еще раз вытряхнули и прощупали всю одежду, осмотрели все вентиляционные вводы, продукты, холодильник, внутренности духовки, пространство за ней и под ней. Симолин даже снял задние крышки с телевизора и магнитолы и заглянул внутрь. Наши усилия были вознаграждены лишь в совмещенном санузле. Когда я поднял крышку сливного трапа в полу, то сразу наткнулся на полиэтиленовый пакет. Я поднес его к свету. В пакете оказались маленький узелок, упакованный в полиэтилен, деньги, свернутые в плотный рулончик толщиной с указательный палец, и плоский ключ от английского замка.
Деньги были в долларах, сотенные купюры.
Я отнес находку на кухню и разложил содержимое на столе. Взял узелок и отрезал с краю кусочек полиэтилена. Изнутри посыпался белый порошок.
Симолин взглянул на меня:
— Похоже, все-таки версия с наркотиками.
Я подумал мгновение и отверг его предположение. В свертке было от силы граммов десять. Этого порошка хватило бы максимум на личные нужды Хамида, ну, или это была маленькая подработка. Убийства не могли иметь отношения к бизнесу такого незначительного масштаба.
