Я показал на мобильник:
— Можно в нем поковыряться?
— Валяй.
Телефон был выключен. Я нажал на кнопку включения, но ничего не произошло. Я снял аккумулятор, вынул SIM-карту, протер контакты собственной манжетой и снова вставил все на место. Телефон включился и запросил PIN-код. Я чертыхнулся, и Сиймес посмотрел на меня.
— Просит PIN-код.
— Попробуй один-два-три-четыре.
Я набрал код, но безрезультатно. Ввел тот же набор цифр еще раз, только в обратном порядке.
— Не катит.
— Тогда попробуй четыре нуля.
Я набрал четыре нуля и четыре единицы. Это тоже ни к чему не привело.
На этом моя скромная фантазия была исчерпана. Вообще техника — не мой конек, хотя отец у меня был инженером. Ко мне подошел один из железнодорожников в комбинезоне:
— Вы руководите расследованием?
Я ответил утвердительно.
— Начальник службы безопасности Репо спрашивает, когда вы сможете допросить машиниста поезда, с которым это все случилось. Он наверняка хочет поскорее добраться до дома и отдохнуть. Поэтому, если можно…
— Где он?
— В депо Илмала. Там подскажут.
— Можете сообщить, что скоро буду.
— А скоро — это когда?
— Через десять минут.
Я сказал Сиймесу:
— Если наши приедут — я опрашиваю машиниста. Подъедут еще три наряда полиции, чтобы помочь прочесывать территорию. Как осмотрите место преступления, сразу собирайте вещички. Необходимо как можно скорее полностью восстановить движение поездов.
— Будет сделано.
Порыв воздуха от проходящего мимо поезда сорвал с трупа легкую одноразовую простыню.
В тот момент, как я снова взобрался на мост, на горку въехал белый «форд мондео». За рулем я заметил Стенман, Оксанен сидел рядом.
Несмотря на мужскую фамилию старший констебль Стенман — это женщина по имени Арья. Старший констебль Яри Оксанен — ровесник своей напарницы, надежда и опора полицейского кружка раллийных гонщиков. Именно поэтому Стенман не пускает его за руль.
Я кратко изложил им то, что знал.
— Симолин опрашивает жителей соседних домов. Обойдите остальные дома поблизости. С другой стороны от моста расположена площадка для выгула собак. Поговорите со всеми, кто мог что-нибудь видеть. Выясните, есть ли поблизости камеры наружного наблюдения, и проведите выемку записей. Скоро сюда прибудут три полицейских наряда. Направьте их прочесывать насыпь и окрестности. Недостает, как минимум, пистолета, носа и второго уха.
— Носа и уха? — переспросила Стенман.
— У трупа отрезаны нос и уши.
Я протянул руку:
— Ключи, я беру вашу машину. Съезжу в Илмалу поговорить с машинистом.
Стенман положила мне в ладонь ключи.
Судмедэксперт Вуорио закончил свою работу и взобрался к нам. Я подождал, пока он справится с одышкой.
— Должен констатировать, что вам достался интересный случай. Тут и старику не скучно.
Я дал ему возможность спокойно продолжить. По опыту знал, что торопить его бесполезно.
— Два орудия совершения преступления. Осмелюсь предположить, что преступников было двое. Сначала один из них нанес два удара ножом в грудь, оба, похоже, оказались смертельными. Затем три выстрела в голову и два — в грудь.
— В него стреляли пять раз?
— Да. Одна пуля попала так хитро в рану от ножа, что входное отверстие трудно заметить. Исходя из этого можно сделать вывод, что сначала использовали нож и лишь затем пистолет. Мужчина был убит продуманно и весьма основательно.
Мгновение я осмысливал слова Вуорио.
— Наличие двух исполнителей объясняет, почему не найдены ни оружие, ни отрезанные у жертвы нос и второе ухо. Что-то еще?
— Нос и уши отрезаны ножом довольно ловко, — продолжил Вуорио.
— Что значит «ловко»?
— И нос, и каждое ухо отсечены одним махом. Это требует определенного навыка. У девяти из десяти человек не хватило бы решимости, и они бы управились только за несколько приемов. Этот мясник — хладнокровный тип. Он знал, что в любой момент могут появиться люди, и действовал решительно и точно.
Маннер сказал то же самое. Железные нервы. Если это правда, то расследование будет нелегким.
— И еще один интересный момент, — сказал Вуорио. — Покойный был наркоманом. Кололся уже не один год. Некоторые следы от инъекций совсем свежие, то есть, возможно, во время убийства он был под кайфом. Тут нужны анализы, это выяснит уже химик-криминалист.
Начальник службы безопасности железной дороги Репо ждал меня во дворе и выглядел совершенно продрогшим. Стояла холодная погода, и он то и дело вытирал нос.
Обычно начальники служб безопасности крупных компаний — бывшие полицейские или военные. Репо не был похож ни на того, ни на другого.
— Машинист сильно подавлен произошедшим. Надеюсь, что вы это учтете.
Прежде чем войти, я осмотрелся.
— Где состав?
— За зданием депо, на запасном пути.
— Его осмотрели?
— Сейчас осмотрят.
— Наш техник-криминалист подойдет взглянуть… Мужчина, который попал под поезд, мог выронить…
— Если мы что-нибудь найдем, то сообщим.
Машинист ждал в комнате для отдыха, глядя через окно во двор депо. Я сел напротив. Руки у него дрожали.
— Кофе? — спросил Репо.
— Спасибо. Черный.
Репо принес для меня из мойки на мини-кухне кружку цвета пожарного автомобиля с надписью «I love NY»
[9]
и наполнил ее до краев.
Машинист глянул вверх, но тут же перевел взгляд на меня. Это был полный человек, уже сильно за пятьдесят, морщины на его лице свидетельствовали о нелегкой жизни. Он носил бифокальные очки, волосы остались только на затылке и над ушами, и вот теперь еще это…
— Что это был за человек? — спросил машинист.
— Пока не знаем.
— Я работаю машинистом больше двадцати лет, и никогда никто не прыгал под колеса.
Он опять повернулся к окну и посмотрел на улицу. Я еле разобрал его слова:
— Он прыгнул?
— Я хотел бы услышать это от вас.
Машинист покачал головой:
— Не уверен… Я был примерно в пятидесяти метрах от моста, когда увидел их…
— Как это «их»? На мосту еще кто-то был?
— Минимум трое, все мужчины. Сначала они шли в ряд в сторону Городского театра, то есть если смотреть с той стороны, откуда я подъезжал, то справа налево. Потом один из них подбежал к перилам, перепрыгнул через них на козырек моста и пополз к краю…
