Греби, греби, греби на лодке...
Бессмысленные вирши позволяли личности Натали вращаться в устойчивом узоре в глубине собственного подсознания, разрешая душе Люси сырым сквозняком просочиться в ее мозг. Прислонившись щекой к холодному полу, Натали боковым зрением видела основание унитаза, но чувствовала отдаленность от реальности, как будто смотрела на все сквозь глазок камеры слежения.
...тихо вниз по ручью.
В сознании, которое она теперь делила с Люси, разворачивались чувственные воспоминания: мятный привкус зубной пасты во рту Люси, когда она вышла из ванной, оранжевое мерцание уличного фонаря за опущенными шторами, когда она забралась в кровать под пологом, трение шелковых простыней о влажную от пота кожу, когда она боролась с просочившейся в ее сны душой.
Натали услышала, как с ней разговаривает собственный голос.
Они добрались до меня ночью, пока я спала. Я старалась не впустить их, но не смогла.
Как, Люси? – спросила Натали. – Как они вошли?
Они знали меня. Они знали мою мантру и разрушили ее.
Кто это был? Кто мог это сделать?
Не знаю – они меня отрезали. Я не могла прочитать их мысли. У них была собственная мантра, которую я не могла преодолеть. Я даже не видела... конец.
Ты сказала «они». Их было несколько?
Да... я так думаю. Один мертвый и один живой. Но я не видела живого. Того, который меня убил.
С усталостью атланта Люси оттолкнула тело Натали от пола и встала на трясущиеся ноги, опершись на раковину.
Будь осторожна, Бу, – предупредила она отражение в медицинском зеркале. – Не позволяй себе расслабляться даже на секунду.
Душа Камэй растворилась как пар от сухого льда, и Натали плавно опустилась на колени перед раковиной. Постепенно она начала слышать настойчивый стук в дверь и резкий голос Липински, зовущий ее по имени.
– Что там случилось? – настойчиво поинтересовалась агент, когда она снова вошла в спальню.
– Мне надо ехать в Лос-Анджелес. – Линдстром вытащила одежду, вешалки и все прочее из шкафа. – И билет на самолет до Сан-Франциско.
– Что за?.. Вы, что, псих?
Натали взвалила первый чемодан на кровать и расстегнула его.
– Вы предпочитаете, чтобы я ехала автостопом? я.
Липински захлопнула крышку чемодана.
– Вы не можете уехать из этого дома.
– И что вы собираетесь сделать? Застрелить меня? – Натали снова откинула крышку.
– Вы понимаете, что рискуете жизнью, отказываясь от помощи службы безопасности Корпорации, ведь так?
Женщина продолжила складывать вещи.
– По некоторым причинам, агент Липински, я больше не чувствую себя в безопасности под опекой службы безопасности Корпорации.
Глава 23
Властелин дверей
Люсинда Камэй, казалось, не страдала от того, что лежит на патологоанатомическом столе из нержавеющей стали в областном морге Сан-Франциско. Наоборот, Дэн был уверен, что на ее мертвенно-бледном лице застыла слабая улыбка, хотя это могла быть просто гримаса, вызванная трупным окоченением мышц щек.
У нее было не особо много причин улыбаться. Богатый миндалевый оттенок ее кожи превратился в белесый, за исключением тех мест, где кровь разлилась внутри, сформировав багрово-синие полосы вдоль спины и по нижней стороне рук и ног. Патологоанатом разрезал ее грудь от каждого плеча до нижнего конца грудины и раскрыл грудную клетку, чтобы достать сердце и легкие. Убийца избавил его от необходимости делать нижнюю часть традиционного разреза в форме "Y", потому что, как и в случае с Артуром Маккордом, прорезал живот от грудной кости до пупка, разделив плоть, чтобы вынуть внутренности. Тонкая кишка, которая очерчивала мистический круг возле трупа Камэй, теперь свернувшимся червяком лежала в металлическом тазу чаши для вскрытия.
Патологоанатом Делани, высокий мужчина с похожим на клюв носом и блестящими манерами, был занят составлением описи и взвешиванием всех внутренних органов.
– Я хочу удостовериться, что убийца больше ничего не забрал, – объяснил он; его слова приглушала хирургическая маска.
Вопреки собственному желанию, Дэн смотрел на пустые красные глазницы, где должны были быть глаза Камэй. Они с Кларком тоже надевали маски, когда исследовали тело. Дэн просмотрел несколько полицейских фотографий, которые дал ему спецагент, чтобы показать, как тело было расположено на месте преступления.
– Какие-нибудь признаки сексуального насилия?
– Мы не нашли следов спермы, если вы это имеете в виду, – ответил Делани.
Дэн поднял одну из фотографий.
– Но она была голой, когда они нашли ее...
– Это не обязательно что-то значит, – вмешался Кларк. – Камэй, как известно, всегда спала в чем мать родила.
Патологоанатом покачал головой.
– Никогда не знаешь, что заводит этих парней. Например, это. – Пальцами в резиновой перчатке он оттянул вниз лоскут кожи, который был загнут на ключицу Камэй. Лоскут шлепнулся внутрь пустой грудной полости, словно флаг капитуляции, обнажив красные кривые порезы, образовывавшие грубую цифру "9". – И насколько мы знаем, так этот человек развлекается.
– Возможно. – Дэн постарался совместить "9" с посланием «ОТКРЫТАЯ ДВЕРЬ» на груди Маккорда. Камэй, Маккорд, Гэннон, Треверс, Маркхэм, Эйвбьюри, Маршалл, Перез, Уитман... наиболее очевидным ответом было число жертв. Но девять, кроме всего прочего, было мистическим числом – трижды три, Троица в квадрате. Могло ли числительное иметь дополнительное значение для убийцы?
– Какие-нибудь следы наркотического опьянения?
Делани почесал голову через бирюзово-зеленую хирургическую шапочку.
– Мы этого не обнаружили, хотя ждем токсикологического отчета. Но, насколько я могу судить, она была трезва как стеклышко.
Свист открываемой двери отвлек их внимание от трупа, и, повернувшись, они увидели, что в морг вошел аккуратно одетый китаец. Он держал в руках листок бумаги.
– Агент Кларк, думаю, вам стоит взглянуть.
– А! Стюарт... – Кларк снял хирургическую маску и подошел к нему. – Дэн, это Стюарт Йи из департамента полиции Сан-Франциско. Он возглавляет расследование по делу убийства Камэй. Стюарт – Дэн Этуотер, ФБР.
– Агент Этуотер. – Йи похлопал себя по верхней губе. – Лучше закрепите это.
Раздраженный Дэн дотронулся до фальшивых усов, которые частично отклеились, когда он снимал маску.
– Черт с ними, – отмахнулся он, со смехом отрывая остаток фальшивой растительности.
– Что у вас? – спросил Кларк.
