Нет, сказали мы, у нас нет вина.
— Жаль, мсье. Очень жаль! Здесь невозможно достать хорошее вино. Один ром. Ром — это вам не вино. — Он потряс головой с таким видом, словно вот-вот расплачется.
Мы согласились с ним и сказали, что хотим закупить здесь припасы и, возможно, нанять на судно нескольких моряков, нуждающихся в работе.
— Значит, вина нет?
— Нет. — Мы с Ромбо оба помотали головой.
— Дома моя матушка — ах, моя бедная матушка! — подавала мне лучшую пищу в Провансе и лучшее вино. — Он испустил тяжелый вздох, способный наполнить грот. — Говорят, она умерла. Я не верю. Моя бедная матушка, моя бедная старая матушка. Умерла. Она? Быть такого не может! Вы думаете, она умерла, мсье?
Мы сказали, что это представляется маловероятным, и снова завели речь про моряков.
— Честные моряки, мсье? Вы забыли добавить слово «честные». — Тут он снова уставился на нас своим идиотическим взглядом. — Вы забыли упомянуть про честность, но ведь вам не нужны люди, нечистые на руку. Нет-нет, не нужны!
— Мы столь остро нуждаемся в людях, что возьмем любых, ваше превосходительство, — сказал я.
— А пираты? Вы же не возьмете в команду пиратов, правда?
Возможно, они захотят исправиться, ваше превосходительство. Мы крайне нуждаемся в людях. — Я пожал плечами. — Уверен, вы нас понимаете.
— Французские пираты. — Он кивнул с довольным видом. — Честные французы, как мы с вами.
— Любые, — сказал Ромбо. — Я живо обучу их языку.
— Видите ли, нам позарез нужны люди, — добавил я.
— Еще раз. — Он приставил ладонь к уху. — Повторите еще раз. Я вас не понял.
Я повторил свои слова.
— Ага, ага. Все очень просто, верно? Вам нужны люди. Теперь я понял. Вам нужны люди. И различные припасы. Продукты? Ром? Парусина? Канаты?
Мы кивнули.
— Ясно. — Он взял со стола красивый фарфоровый чернильный прибор и уставился на него так, словно видел впервые. — Вы только посмотрите! Здесь башня с кучей крыш. Каждый раз крыш становится больше!
Писчее перо упало на пол, и он, кряхтя, наклонился за ним. Я решил, что сейчас он прольет чернила, но он не пролил. Выпрямившись, он заложил перо за ухо.
— Мсье, у меня для вас печальная, печальная новость. — Он посмотрел на нас идиотическим взглядом. — Вы держите путь в Китай? На торговле с Китаем ежегодно сколачиваются огромные состояния.
Мы ответили отрицательно.
— Шелк для дам. А чай? Десятки других товаров. Вам надо отправиться в Китай! Но здесь нет честных моряков — ни одного! Я сам никогда не посещал Китая. Ни разу там не был! Я всего лишь бедный человек — изгнанный с родины и разлученный со своей бедной старой матушкой, мсье.
— Мы тоже люди бедные, ваше превосходительство, — сказал я. — Беднее вас, я уверен.
— Английские моряки? Вы же не возьмете английских моряков. Они свиньи, эти англичане.
— Нам все равно, ваше превосходительство Мы быстро научим их французскому, как говорит капитан Ромбо.
Месье д’Ожерон покачал головой.
— Им нельзя доверять. Вы француз, мсье?
Я ответил утвердительно.
— Странно. Странно. Так-так-так! Каждый раз, когда вы говорите… ладно, это не имеет значения, правда? — Он уставился в пустоту, кивая своим мыслям. — Разве все мы не сыны Адамовы, мсье? Я сын Адамов, я знаю. Моя бедная матушка часто объясняла мне это. Я сам, мсье, я сам — деловой партнер английского торговца.
Он снова покивал, вынул перо из-за уха, обвиняюще уставился на него, словно оно его пощекотало, а потом бросил на пол.
— Надеюсь, ваше сотрудничество приносит вам выгоду, ваше превосходительство, — сказал я.
Он вздохнул. Если бы перо лежало на столе, думаю, он бы его сдул прочь.
— Корабль принадлежит не мне, мсье. А моему партнеру, и он меня обманывает. Гнусно обманывает! И все же… И все же время от времени он привозит мне немного золота.
— Это хорошо, — заметил я.
— Да, мсье. Возможно, вы его знаете, поскольку сами англичанин?
— Несомненно, я знал бы его, будь я англичанином, ваше превосходительство.
— Капитан… — Он снова уставился на меня и смотрел так долго, что мне стоило большого труда сохранить молчание. — Берт? Мой деловой партнер и добрый друг капитан Берт?
Я улыбнулся.
— Да, ваше превосходительство. Случилось так, что я имею честь быть знакомым с капитаном Бертом. Честный человек и хороший моряк, прямо как я.
— Ясно. — Д’Ожерон почесал в затылке. — Я вечно все роняю, мсье. Ну там… карандаш. Перо. У вас нет такой проблемы, мсье?
— Есть, — сказал я. — Только сегодня утром я уронил два пистоля.
Пистолем называется испанская золотая монета, и я решил, что д’Ожерон знает это.
— Счастье, что они не были заряжены, — улыбнулся он. — Бог мой! Они же могли вас убить!
— Да, ваше превосходительство, — сказал Ромбо. — Или еще кого-нибудь.
— На вашем корабле есть испанцы, мсье?
Ромбо посмотрел на меня, и я понял, что он думает о доне Хосе и Пилар.
— Всего несколько, ваше превосходительство, — сказал я.
— Это хорошо, но следует иметь больше, чтобы выставлять вперед в качестве заслона от пуль.
— О, я не желаю зла испанцам, ваше превосходительство, — сказал я. — Мы намерены торговать на Испанском материке, к югу от Маракайбо.
Д’Ожерон снова улыбнулся.
— Желаю вам удачи, мсье. Но следует соблюдать осторожность, чтобы они не причинили вам зла, таким безрассудно смелым молодым капитанам. В страхе есть своя польза! Так любила говаривать моя покойная матушка. Чем смелее мыши, тем жирнее коты. Вы не коты? Un chat regarde bien un évêque
[12]
.
— Лишь изредка, ваше превосходительство, — сказал Ромбо.
По-моему, он не понял, о чем шла речь, и перед самым нашим уходом попытался обратить мое внимание на маленький кожаный мешочек, который я уронил на пол. Мне пришлось схватить Ромбо за руку и силком увести прочь.
* * *
Сегодня вечером состоится бейсбольный матч. Отец Фил не интересуется бейсболом и потому подменил меня в Молодежном центре. Отец Худек будет смотреть матч не в одиночестве. В город приехала питсбургская команда, и я болел за нее, а отец Худек за наших.
Мы заключили пари — выигравший отслужит семичасовую мессу завтра утром. Питсбург победил с перевесом в одно очко за перебежку, как и следовало ожидать.
— Une série vaut bien une messe
[13]
,— сказал я отцу Худеку.
