Вероятно, он решил, что я совсем спятил.
* * *
В Тортуге мы купили порох и снаряды, снова забив пороховую камеру до отказа. Пополнили запасы воды, разумеется, и приобрели много всего другого. С торговцами проблем не возникло, и перед отплытием я выяснил, что человек д’Ожерона обошел всех с наказом не драть с нас втридорога. Д’Ожерон был честным политиком — если ты его подкупал, он блюл твои интересы.
Один приказчик, взяв с меня обещание молчать, рассказал мне, как губернатор угрожал торговцам. Кто пострадал бы, выйди дело наружу, я не представляю. Но я поклялся хранить молчание и держал свое слово до сей минуты.
Когда мы купили все необходимое по списку, я приобрел еще одну вещь: пирогу. На борту у нас имелись баркас (поменьше, чем на «Магдалене») и четырехвесельная шлюпка, но у меня было ощущение, что нам может понадобиться еще что-нибудь. Говорили, капитан Берт иногда брал на борт рыбацкие лодки. Возможно, я тоже мог бы поступить так, но меня бы еще долго грызли сомнения. Пирогу мы засунули под баркас.
На Тортуге я узнал, что испанцев прогнали с острова и восточная часть Испаньолы снова перешла к французам. Мне сказали, что здесь выгодно сбывать рабов, поскольку количество слуг-контрактников неуклонно сокращается. Полагаю, многие из них возвращались во Францию и рассказывали, как несладко здесь живется. Про рабов я запомнил — на случай, если мы снова захватим испанское невольничье судно. Но этого не произошло.
Немного пройдя вдоль северного побережья острова, мы заметили на берегу буканьеров, которые размахивали палками с привязанными к ним лоскутами и хотели продать нам вяленое мясо. Мы, оба корабля, остановились и купили все, что у них было.
Когда я расплатился с ними и между нами установились славные теплые отношения, я сказал:
— В свое время я знавал одного человека, занимавшегося вашим промыслом. Он был метким стрелком, и я бы хотел уговорить его присоединиться к нам. Его звали Валентин. Кто-нибудь из вас знаком с ним?
Все они рассмеялись, а один сказал:
— Вы хотите получить награду, капитан. Кто не хочет? У нас Валентина нет, а если бы был, вы бы не выманили его у нас так просто.
Разумеется, я сказал, что ничего не знаю про награду — и какую сумму она составляет? Не д’Ожерон ли ее назначил?
— Сотня монет, капитан, за живого или мертвого. Награду предложил нам один капитан — неплохое предложение, как вы, думаю, согласитесь.
Он забыл имя капитана, но другой парень вспомнил: капитан Лесаж. Я поинтересовался, не шлюпом ли «Виндворд» командует этот Лесаж. Нет, сказали они, трехмачтовиком «Бретань».
Потом я взял с собой Жалибера и Пата-Крысу и отправился в глубь острова на поиски Валентина. Я знал, где он любил охотиться и где любил проводить время, и мы наведались во все эти места. Валентина там не оказалось, и мы не обнаружили никаких следов того, что он был там недавно. Мы нашли золу в месте, где он обычно коптил мясо, но холодную и размытую дождем — скорее всего, не одним.
Через три дня я решил подняться в горы, к пещере. По крайней мере узнаю, забрал ли он мушкет и прочие вещи, которые там для него оставлял, а потом мы вернемся на корабль.
В пещере-то я и нашел Валентина, и Франсину тоже. Мертвых. Они еще не обратились в скелеты, как все коренные американцы, убитые там, но трупы сильно высохли. Оба они были убиты одним выстрелом, он — выстрелом в голову. Мушкет, принесенный мной для него, находился там, разряженный. Возможно, Валентин убил Франсину и застрелился сам. Возможно. Я не знаю. Не исключено также, что кто-то нашел их там и застрелил обоих. Такое могли сделать два человека или один человек с мушкетом и пистолетом.
Я не стал трогать тела, и мы завалили вход в пещеру камнями. Не знаю, была ли она найдена впоследствии. Надеюсь — нет.
Завтра я отправляюсь в приход Святого Семейства. Отец Уол заедет за мной. Я уже упаковал все вещи. Новые люди и новые обязанности, фермы и домашний скот — я знаю, все они мне понравятся. Однако сегодня я не в состоянии думать ни о чем, кроме Валентина, Франсины и днях, проведенных с ними на Испаньоле.
Валентин и Франсина — мертвые в пещере.
За время нашего отсутствия Бутон нанял на судно трех буканьеров и премного гордился собой. Я поздравил его, как надлежало сделать. Потом я удалился в свою каюту и сидел там, уставившись невидящим взглядом в окно. Когда Новия попыталась заговорить со мной, я велел оставить меня в покое, и в скором времени корабль вышел в море без моих приказов.
Думаю, я сидел там и пил ром почти всю ночь. Не хлебал, а потягивал время от времени. Компанию мне составлял один только длинноствольный девятифунтовик, и никакого другого общества мне не требовалось. Выпив полбутылки, я выбросил оставшийся ром в море и завалился спать. Сегодня ночью я не сделаю ничего подобного, хотя многие священники крепко пьют и отец Худек время от времени прикладывается к бутылке.
Но мне хочется напиться.
Ближе ли от прихода Святого Семейства до моей цели? Надеюсь, да. Я уже составил план. Продумал до последней детали. Скоро — в течение года, думаю, — правительство сменится.
Глава 22
ВИНСЕНТ
Пока нам еще не настало время встречаться с капитаном Бертом, и потому я сказал Ромбо, что сейчас мы разойдемся в разные стороны и встретимся на Иль-а-Ваш (Коровьем острове). Я слышал, там удобно кренговать корабли, а я хотел осмотреть обшивку «Кастильо бланко», поскольку один раз мы слегка проехались днищем по каменистой отмели, когда спасались бегством от «Санта-Люсии». Один торговец в Тортуге сказал мне, что там легко пополнить команду новыми людьми. Там немало буканьеров, а почти всех животных на острове истребили, и потому теперь охотничьим промыслом не прожить.
Мы с Ромбо бросили монету, кто пойдет с попутным ветром, и он выиграл. Он двинется на запад и обойдет занятую испанцами часть острова в поисках добычи. Я направлюсь на восток и проверю восточное побережье Кубы, прежде чем направиться к Иль-а-Ваш. Честно говоря, я обрадовался своему проигрышу, поскольку хотел снова увидеть Кубу. Я бы с удовольствием наведался в Гавану, но она находилась слишком далеко.
Плавание проходило приятно, хотя оказалось не из удачных. Несколько раз мы останавливали рыболовные суда — главным образом с целью выяснить какие-нибудь сведения, но я неизменно покупал у них часть улова, если он имелся на борту, дабы войти в доверие и показать, что мы не собираемся никого грабить. Они продавали нам превосходную рыбу, крабов и черепах. Я в жизни не ел ничего вкуснее зеленой черепахи. Английские моряки вроде Рыжего Джека не ели рыбы, но французы обнаруживали больше здравого смысла в данном отношении, а наша команда состояла в основном из французов. Я назначил Маху коком, и они с Недом взялись за дело с азартом прирожденных кулинаров. Маху сказал, что на свете нет ничего вкуснее мяса гиппопотамов, но я заставил его признать, что мясо зеленой черепахи ничуть не хуже.
