"Завтра появится. Клиента вызвали к десяти в "контору".
"Понял. Все будет в ажуре. До свидания".
В ответ прозвучал какой-то неясный звук.
– Вам эта запись о чем-нибудь говорит? – спросил Володя, когда Паленый снял наушники.
– Еще как говорит, – хмуро ответил Паленый. – Просто кричит. А почему Клин решил, что этот разговор очень важен для меня?
– У него нюх на опасность. Как у грифа на падаль. Вы узнали голоса тех, кто разговаривал?
– Что-то вроде знакомое… Или мне так кажется… Нет, не могу вспомнить. Запись не очень хорошая и голоса сильно искажены.
– Это перехват мобильной связи. К сожалению, в этот момент шла настройка аппаратуры, поэтому звук получился не очень. Так сказал Клин.
– Кто эти люди?
– Первый не установлен. А второй… – Володя осклабился. – Второй – это господин Тривуш. Вы должны его знать. Похоже, он выступает в роли "заказчика".
Жорж-винокур! Опять он. Новость, конечно, не из разряда приятных, но очень полезная. Драка пошла при открытых забралах. И главное – точно известен один из врагов.
– Вот сука… – Паленый скрипнул зубами.
– Мне этот хорек давно не нравится. Все зырит, вынюхивает… Я сообразил, о чем шла речь в телефонном разговоре, но что значит фраза "клиента вызвали к десяти…", пока непонятно.
– Завтра мне нужно быть к этому времени в управлении внутренних дел.
– Ну надо же… – Володя остолбенело уставился на Паленого. – А Тривушу откуда об этом стало известно?
– Шила в мешке не утаишь. У наших врагов есть прикормленные менты с большими звездами, так с этим вопросом все ясно. За нами пристально следят, это уже факт. Не исключено, что и сейчас кто-то наблюдает за домом.
– Скорее всего… Нужно найти этого козла!
– Зачем? Пусть себе упражняется.
– Но ведь он сообщит, кому нужно, что вы покинули дом. И время выезда, и на какой машине, и кто сопровождает.
– Предупрежден – значит вооружен. Мы сыграем с ними свою игру. Пусть они думают, что нам ничего неизвестно. У нас появился уникальный шанс взять киллера с поличным. Это будет ниточка, благодаря которой можно размотать весь клубок.
– Как его можно взять? Он ведь тоже не лыком шит, серьезный противник.
– Тут нужно хорошо подумать.
– Может, нужно подключить ментов?
Почему бы и нет? – подумал Паленый, вспомнив про Тимошкина. Но тут же отбросил эту мысль – в столь важном и ответственном деле никому нельзя верить. Разве что Володе и то с натяжкой. Для парня эта акция будет серьезной проверкой, решил про себя Паленый; посмотрим, как он будет себя вести и можно ли ему доверить свою спину.
– Тогда наша идея умрет в зародыше, – ответил он веско.
– Понял, – удрученно кивнул Володя. – Согласен. Но с нашими мизерными силами мы не сможем перекрыть все опасные участки. У нас одна дорога, а у киллера – сотни. Поди знай, где он ходит и где спрятался.
– Вот это как раз мы и должны определить.
– Вы шутите, Александр Игнатьевич?
– Нисколько. Времени у нас вполне достаточно, проведем системный анализ ситуации. Ты понял, о чем я говорю?
– Приблизительно. Вы хотите вычислить место засады, не так ли?
– Совершенно верно.
– Но это невозможно!
– В принципе – да, но попытаться стоит. А для этого нам нужна хорошая карта города и его окрестностей. Найдем?
– А что ее искать? В моей машине в бардачке лежит.
– Тогда принеси, будь добр.
– Это я мигом…
Карта и впрямь была превосходной – на плотной и очень прочной бумаге, с прорисовкой самых мелких деталей рельефа. И главное – ее составляли где-то за границей, судя по надписям на английском языке.
– У шпиона отобрал? – поинтересовался Паленый.
– Купил на Кипре, когда ездил в отпуск. Глазам своим не поверил, случайно наткнувшись на нее в затрапезном книжном магазинчике. Там такого добра – завались. Можно найти даже карту с точным месторасположением какой-нибудь давно заброшенной российской деревни Гадюкино.
– Зато наши атласы и планы городов больше похожи на средневековые портуланы, нарисованные от руки.
– Это делалось для того, чтобы сбить с толку вражеских разведчиков, – со смешком сказал Володя.
– Естественно. Заброшенный к нам американский шпион первым делом бежал в киоск за картой и путеводителем. Это был его первый шаг к провалу.
Оба дружно рассмеялись.
– Посмотрим… – Паленый подошел к окну и развернул зарубежное картографическое диво. – А все-таки и у капиталистов промашки бывают.
– Вы о чем?
– На плане города указан памятник Ленину, но его уже и в помине нет, остался только пьедестал.
– Демократы в девяносто третьем свезли памятник на металлолом. Ну да, вы не помните… Там такая драка была между левыми и правыми, что пришлось вызывать внутренние войска. Так что зря вы наезжаете на заграничных топографов. У нас все меняется с калейдоскопической быстротой, не уследишь.
– Скорее, не меняется, а крутится вокруг какой-то дьявольской оси и периодически возвращается на круги своя, – грустно сказал Паленый. – Сначала храмы и церкви разрушали, теперь восстанавливают, притом на прежних местах. Так может случиться и с памятниками советской эпохи.
– Запросто, – поддержал его Володя. – Мы живем по закону маятника: туда-сюда, влево, вправо, от пьяного веселья до кровавых разборок, от вольницы НЭПа до принудительных коммун, от развитого социализма до здорово подпорченного нашим варварским менталитетом капитализма.
– А ты, оказывается, философ.
– Был. Пока не пошел в армию. Я учился на историческом факультете университета, а там нет военной кафедры. Вот меня и загребли…
– Диплом получил?
– Нет. Не захотел возвращаться, записался на сверхсрочную.
– Почему?
– После чеченской бойни не мог представить себя в образе учителя возле доски с указкой в руках. Я до сих пор стараюсь не смотреть детям в глаза. В детских глазах отражается светлый, радостный и счастливый мир, а мы в них – то есть, взрослые – как соринка размером с бревно.
В ответ Паленый лишь угрюмо кивнул. В этот момент он подумал, что и на его душе, похоже, лежит камень из той же корзины.
– Как можно вычислить место засады со стопроцентной точностью? – озадаченно почесав затылок, задал Володя риторический вопрос. – От дачного поселка до центра тридцать четыре километра. Примерно треть пути идет по лесам и полям. Затем маршрут пролегает по пригороду, где тоже хватает укромных местечек для снайпера. И пути отхода отменные. Здесь столько улочек и переулков – сам черт ногу сломит.
