Человек с лицом Мефистофеля устало потер глаза, затем перевернул несколько страниц и продолжил чтение:
"Оперативная информация. Запись телефонных разговоров принца Чарльза. Дежурный оператор… Дата… Время… Собеседник – Камилла Паркер-Боулз".
И в это время мелодично звякнул колокольчик парадного входа.
Хозяин комнаты взял лежащий на столе пульт дистанционного управления и нажал одну из кнопок. Кусок панели на стене напротив бесшумно сдвинулся, и в образовавшемся углублении вспыхнул голубым светом большой телевизионный экран. Оттуда на него угрюмо смотрел уже знакомый нам джентльмен в светлом плаще; рядом с ним нахально улыбалась смуглая девушка в одежде, которая лучше любых слов говорила о профессии ее хозяйки.
Одобрительно кивнув, человек привычно нащупал другую кнопку на пульте, и дверь парадного со скрипом отворилась. Джентльмен, которого сутенер назвал Джеком Пирстоном, зашел внутрь дома, а мулатка резво припустила по узкой, вымощенной брусчаткой улочке, с грацией цирковой эквилибристки балансируя на очень высоких и тонких каблуках.
– Хэлло, Арч! Проходите и садитесь, – попытался сделать приветливое лицо "Мефистофель", когда джентльмен в светлом плаще появился на пороге комнаты-саркофага.
– С вашего позволения, сэр, Джек Пирстон.
– Только до обеда нынешнего дня. Теперь вы Арч Беннет. Вот новые документы. Ваше настоящее имя мы оставили, изменив только фамилию.
– К чему такие предосторожности, сэр? – спросил "новорожденный" Беннет, не без иронии указывая на обветшалые стены. – Типичное жилище старьевщика.
– В этом квартале меня знают как ростовщика, – растянул тонкие губы в подобии улыбки хозяин жилища. – Вы не голодны, Арч?
– Спасибо, я бы не отказался. – Беннет с трудом удержал на лице постное выражение.
– Ах да, черт побери… – с досадой стукнул себя ладонью по лбу любезный хозяин. – Из головы вылетело… Сегодня я по случаю нашей встречи отпустил служанку, так что…
– Не беспокойтесь, сэр. Нас учили выживать в любых условиях. Без еды я могу продержаться полмесяца.
– Извините, Арч… Уж в следующий раз… М-да. Возвращаясь к разговору об этой квартире, скажу, что более надежного места для конфиденциальной беседы не найдешь во всем Лондоне.
– Но вы меня "засветили", сэр, – вежливо возразил Беннет.
– Ничего подобного. Ко мне приходят многие. Я ведь ростовщик… хе-хе… Великолепная "крыша", не правда ли? А как вам понравился Саймон?
– Простите – кто?
– Тот, кто вас встретил. Как вам его шрамы? Нашим физиономистам пришлось здорово потрудиться.
– Сутенер?! Не может быть!
Беннет решил подыграть шефу, который, несмотря на свой незаурядный ум, нередко покупался на примитивную лесть.
– Саймон наш оперативный сотрудник. И руководитель группы прикрытия этой конспиративной квартиры.
– Сэр, я восхищен…
– Ладно, ближе к делу. – Шеф лже-Беннета снова принял строгий вид, но было заметно, что он польщен. – Вот дискета с информацией. Код доступа к материалам, записанным на дискете, – "Цирцея". Будьте осторожны – сведения идут под грифом "Совершенно секретно. Государственная тайна".
– После ознакомления с материалами дискету уничтожить… – то ли спросил, то ли констатировал Арч.
– Непременно. Арч, вы читаете бульварную прессу?
– И даже смотрю запрещенные эротические фильмы.
– Тогда вам должны быть известны проблемы королевской семьи.
– Вы имеете в виду события, отраженные в книге Эндрю Мортона "Диана"?
– Не только. Все, что было до сих пор, – цветочки. К сожалению, принцесса Уэльская полностью вышла из-под контроля, нанося тем серьезный моральный ущерб как монархическим институтам, так и самой Великобритании.
– Из-под контроля?
– Вы не ослышались, Арч. Спецы из МИ-5 провалили все, что только могли. Не сработал ни компромат на принца Чарльза и Диану, полученный при прослушивании телефонных переговоров, перлюстрации почтовых отправлений и анализе агентурных данных, который они подбрасывали в различные газеты и журналы – чтобы устроить разрядку, когда отношения между ними чересчур накалялись, – ни стимулирование при помощи наших специфических методов повышенного интереса папарацци к королевскому семейству.
– Зачем?..
– Таким образом мы пытались отвлечь супругов от жестокой конфронтации, ведущей к разрыву. В подобной ситуации представители высшего света обычно плотно закрывают свою семейную скорлупу, чтобы не "потерять лицо", как говорят японцы. Но, увы, леди Диана выпечена не из того теста. Она лидер, и этим все сказано.
– Она просто женщина, сэр, – мягко возразил Арч. – Ничто не ново под луной, в том числе и семейные драмы, подобные тем, что происходят с королевской четой.
– Да, это так. Но только не в нашем случае. Два лидера: формальный – принц Чарльз, будущий король Англии, и неформальный – принцесса Уэльская, никогда не смогут разделить неделимое. Все эти сказочки о Золушке-Диане, которую гнетут замшелые порядки и обычаи королевского двора, – ерунда на постном масле. Идет жестокая и бескомпромиссная борьба за первенство, главенство, что в общем-то обычное дело для английской монархии, где на троне часто восседали женщины.
– Вы считаете, развод неизбежен?
– Уверен. По оперативным данным, двор активно включился в этот процесс, что не могло иметь место без благословения самой королевы. Предпринимается отчаянная попытка сохранить уже не семейный союз Чарльза и Дианы, а имидж королевской власти.
– Сэр, а мы здесь при чем?
– Есть предположение, что разводом дело не окончится. И мы должны быть готовы к такому повороту событий. Поэтому наше руководство приняло решение поручить дальнейшую разработку объекта "Цирцея" спецслужбе МИ-6.
– "Цирцея"?
– Леди Диана. Так ее наименовали умники из МИ-5.
– Итак, давайте рассмотрим возможные варианты…
В соседней комнате пробили часы. Их приглушенный мелодичный звон наполнил конспиративную квартиру английской спецслужбы МИ-6 тревожными обертонами.
На улице снова пошел дождь.
Киллер
Сначала я его услышал…
Сумерки постепенно накрывали речную долину серебристо-серой вуалью, и птичье разноголосье пошло на убыль. Наступил час, когда дневная пернатая живность стала готовиться отойти ко сну, а ночные птицы только-только начали пробовать голоса и крылья, собираясь на охоту или вечерние посиделки, чтобы внести и свою лепту в умопомрачительную какофонию – голос сельвы, пробудившейся от сиесты. Я возвращался в лагерь нагруженный добычей – выпотрошенной тушей гуазупиты
[1]
– и пребывал в состоянии легкой меланхолии, которая уже давно была моим привычным состоянием. Тропа, протоптанная лесным зверьем к водопою, причудливо петляла среди деревьев, то уводя меня в чащобу, то приближая к берегу Жауапери
[2]
. Я шел и вспоминал…
