Я подошел к нему вплотную.
– Ну и?.. – спросил я.
– Нужно посоветоваться с доном Фернандо, – сдержанно ответил Марио с таким видом, будто ничего и не было и мы продолжаем наши дебаты по поводу марсельского дона Витторио.
Он косо посмотрел на меня и, как мне показалось, облегченно вздохнул.
Немного поразмыслив, я не стал акцентировать внимание горбуна на своем фантасмагорическом превращении; скорее всего, дают себя знать старые травмы…
Да, все верно! Это усталость. Всего лишь усталость, накопленная во время блужданий по сельве. К черту! Все к черту! Забудем. Сейчас нужно думать, как выполнить задание Синдиката. Только об этом и ни о чем ином. И еще – нужно рассказать Марио о Кестлере. Ведь горбун пока ничего не знает. А нужно ли? Вдруг это очередная проверка?
Нет, все-таки Марио обязан знать. Мне просто не на кого опереться в создавшейся ситуации: Кестлер – предатель (если я не ошибся), Эрнесто – хороший парень, но надежный лишь до тех пор, пока под рукой, а горбун еще тот фрукт – его изменчивая и жестокая натура не предполагает дружеских сантиментов. Но все же лишь он один из трех моих напарников достоин доверия, пусть и не в полной мере; и только Марио способен трезво проанализировать ситуацию и принять действенные меры.
Я рассказал о событиях в кафе-баре Черного Жерара, а также о своих подозрениях и предположениях.
Марио будто огрели обухом по темечку. Какое-то время он смотрел на меня, как бык на новые ворота: тупо, бессмысленно и даже жалобно. К его лицу прилила кровь, и я начал опасаться, не случился ли с ним апоплексический удар. Подсохшая повязка на ране стала темнеть на глазах, а красное пятно постепенно расширялось.
– Кестлер… – Он пробормотал имя Педро с такой ненавистью, что я невольно содрогнулся.
В его голосе слышалось и шипение змеи, которой прищемили хвост, и хрипение загнанного зверя, и клекот стремительно пикирующего на жертву орла.
– Ты уверен? – процедил он сквозь зубы.
– На девяносто процентов.
– Я знал, что он копает под меня… Знал… – Горбуна трясло, как в приступе болотной лихорадки. – Я его пожалел… Пожалел! Нужна была всего лишь моя подпись под его приговором… Мразь!!!
– Но зачем?..
– Зачем он спустил на вас этих подонков в баре? Или зачем подослал ко мне Шогги?
– Кто такой Шогги?
– Ты не знаешь… Извини, я забыл. Тот араб, которому я кишки выпустил. Шогги – его кличка. Он был ликвидатором Синдиката, пока его не перекупил дон Витторио.
– Дон Витторио?!
– Удивлен? Я тоже. Был удивлен, пока ты не рассказал о Педро. С какой стати Шогги решился пойти против Синдиката? Ведь он меня знал, как и знал то, на кого я работаю. Так я размышлял, когда очнулся. Но теперь… теперь кое-что прояснилось.
– Кое-что?
– Именно – кое-что. Обрисовалась некая интрига, и в ней замешан Кестлер. Не зря он из кожи лез, лишь бы попасть в нашу группу. Нет, не зря!
– А какая связь между Шогги, Кестлером и доном Витторио?
– Конечно же ты и этого не знаешь… Дело в том, что Педро Кестлер в свое время работал поваром у дона Витторио. И однажды спас ему жизнь.
– Каким образом?
– На одной пирушке заслонил своего хозяина от пули снайпера… металлической супницей. Говорили, что совершенно случайно. После этого дон Витторио приблизил Кестлера к себе, а вскоре определил своим полномочным представителем в Синдикат… ну, не на главных ролях, а как связующее звено.
– И теперь Кестлер служит в подразделении внутренней безопасности Синдиката, – утвердительно сказал я, требовательно глядя прямо в глаза горбуна.
– Точно ответить не могу, но предположительно – да. Я отслеживал его передвижения за последние два года, и везде, где намечались… скажем так – оргвыводы руководства Синдиката, присутствовал и Педро. Он прирожденный интриган и хитрец, каких поискать.
– Интересно, не был ли идеей Кестлера этот выстрел по супнице вместо головы дона Витторио? – спросил я не без горькой иронии.
– Правда похоронена вместе со снайпером. Он взорвался в собственной машине, торопясь уехать подальше от места засады.
– Концы в воду…
– Да. Очень похоже на "почерк" Педро: подставить кого-нибудь вместо себя и пожать лавры.
– Ты что-то говорил о том, как пожалел Кестлера…
– Около трех лет назад, едва проработав под "крышей" Синдиката полгода, Педро совершил непростительный, с точки зрения нашего руководства, промах. Он упустил очень важного свидетеля в одном деле. Теперь я уж и не знаю – случайно или намеренно. Но тогда Кестлер буквально волосы рвал на голове от раскаяния. И я – трижды осел! – поверил в его чистосердечие. А от меня многое зависело… Конечно, и дон Витторио сказал свое слово, но мое заключение решало все.
– И в какие игры теперь играет наш Педро? Как ты думаешь?
– Теряюсь в догадках.
– А ведь он здорово рискует. Даже если Кестлер и представитель дона Витторио в Синдикате, боссы не простят двурушничества.
– Если окажется, что наши "приключения" в Марселе – с его легкой руки… – Марио злобно оскалился.
– Хочешь с ним "побеседовать"?
– Нет! – отрезал горбун.
– Почему? Думаешь, не расколется?
– Куда бы он делся… если, конечно, у него рыло в пуху. Но вдруг окажется, что мы ошибаемся, тогда нам не позавидуешь.
Я снисходительно ухмыльнулся. Только так, чтобы не видел Марио. Да, Синдикат умеет внушить своим "солдатам" страх и послушание… И все равно манал я его с крутой горки. Если не удастся уйти из Синдиката по-хорошему, что ж – я готов. Поиграем в кошки-мышки. А если уж достанут – тогда начнем "бенефис" с верхов – с дона Фернандо, например…
– О Кестлере дону Фернандо тоже доложишь? – спросил я.
– Ни в коем случае! – Глаза Марио хищно блеснули. – Это наше с тобой личное дело. Или ты пас?
– Вопрос не по существу… – буркнул я недовольно.
– Ладно, замнем… Но с Педро глаз не спускать!
– Подключим и Эрнесто?
– Ни в коем случае!
– Ты ему не доверяешь?
– Я так не говорил. Но он – не из Братства. – Последнюю фразу Марио произнес с нажимом, глядя на меня сурово и требовательно.
– Уяснил, – кивнул я, соглашаясь.
– А пока… – Марио тяжело вздохнул. – Пока свяжусь с доном Фернандо.
– Поконкретней можешь?
– Ну, объясню ему ситуацию…
– Попросишь совета… Чушь собачья! Мы просто будем топтаться на месте до Страшного суда.
– У тебя есть предложение?
– Да, есть. Пусть дон Фернандо посодействует нам в аудиенции у дона Витторио.
