Он указал на столик, скрытый от нескромных глаз под навесом; старый проходимец держал его для особо важных персон.
«Ну и нюх у него на деньги! – невольно восхитился Стах. – Неделю назад, когда в моих карманах гулял ветер, этот сквалыга сделал вид, что у него плохо со зрением».
Сегодня Коповский выступал гоголем, и это заметил не только Жулинский, но и несколько знакомых парней. Они не были ему близки, за исключением одного из них, Анджея, но, видя умоляющие похмельные глаза, Стах милостиво кивнул парням своей вихрастой головой, приглашая их под навес, и сделал Жулинскому заказ:
– Два жбана пива, пакет соленых орешков и четыре бокала.
– Едэн момент, пан…
Жулинский показал свои вставные челюсти в широкой улыбке и исчез в будке, которую он гордо именовал пивбаром, о чем и гласила вывеска, намалеванная местным Шагалом. Буквы на ней не стояли в одну строку, а казались пьяными и прыгали вверх-вниз. Через пять минут компания под навесом увлажняла пустыню в своих желудках и охлаждала горячие головы свежим ледяным пивом. За первым жбаном последовал второй, за ним третий…
– Слыхал, что случилось вчера вечером? – спросил Анджей.
– Нет, – ответил Стах;
И неожиданно почувствовал под сердцем неприятный холодок. Неужели он и его дружки вчера по пьянке что-то натворили? А ведь могли…
Конец вечера, увенчанный грандиозной попойкой, Коповский помнил смутно; то есть, почти ничего не помнил. Домой он добрался при помощи внутреннего автопилота и упал на диван, не раздеваясь.
– Ты помнишь старого Климпу? – спросил Анджей.
– Не уверен…
Стах поморщился и потер виски – голова все еще была пустая и звонкая, как пустой керамический жбан.
– Ну, того, который с колотушкой ходит.
– Ходил, – поправил Анджея Коповский.
Теперь он вспомнил. Климпа был такой древний, что его можно было назвать патриархом с полным на то основанием. Поговаривали, что он родился в начале двадцатого века, сразу по окончании японской войны. Но проверить это утверждение никто не мог – у Климпы не было никаких документов. Как он ухитрился прожить при советской власти без паспорта и свидетельства о рождении, объяснить было невозможно. Скорее всего, так получилось потому, что Климпа считался поселковым дурачком, юродивым. Обычно в большие церковные праздники Климпа, облаченный в рубище и заросший бородой, как лесовик, ходил по поселку с деревянной колотушкой и выкрикивал: «Люди! Берегитесь! Дьявол рядом! Он следит за вами! Молитесь и спасетесь!»
Поначалу менты сажали старика за нарушение общественного порядка на пятнадцать суток, а затем привыкли и укротили свое рвение. В конце концов Климпа превратился в неотъемлемую часть поселка, стал едва не главной его достопримечательностью – как собор Василия Блаженного для Красной площади.
Жил Климпа на окраине поселка, в избе, похожей на жилище Бабы Яги; не хватало лишь курьей ножки. Несмотря на то, что все считали странного старика чокнутым, его изба была филиалом местной больницы на общественных началах. Климпа, при всей своей дурковатости – наигранной или настоящей – был знахарем. Он лечил травами и заговорами. И весьма успешно. Но денег за лечение не брал. Народный целитель предпочитал продукты.
Последние пять или шесть лет Климпа почти перестал появляться на улицах поселка. Почему? Люди терялись в догадках. Старик, как и раньше, был достаточно бодр, легок на подъем и, что удивительно, при полном здравии. И по-прежнему не отказывал в помощи страждущим. Только ходить он стал помедленней и большей частью молчал. Впрочем, и раньше Климпа не отличался словоохотливостью.
– Так что там стряслось? – спросил Стах, доливая пиво из жбана в свой бокал.
– Над поселком пролетал НЛО! – выпалил Анджей.
– Удивил… – Коповский саркастически ухмыльнулся. – В прошлом году они сновали над поселком все лето и половину осени – до ноября – как навозные мухи. Я сам видел. Но причем тут Климпа?
– Очень даже причем. Эта штуковина зависла как раз над его конурой. Из нее на землю упал зеленый луч, и стало видно, как днем. Климпа выскочил во двор и начал подпрыгивать и кривляться, словно обезьяна. Он что-то кричал и грозил небу кулаками. А затем… Затем раздался взрыв и НЛО рассыпалось на тысячи кусочков. Вот был фейерверк, доложу я тебе!
– Ты сам это наблюдал?
– Нет. Я видел только зарево.
– Понятно…
Стах облегченно вздохнул и осушил одним глотком полбокала – он точно помнил, что вчера его команда ничего не сожгла.
– А кто тебе рассказал про Климпу? – спросил Коповский, вытирая пену с губ тыльной стороной руки.
– Старуха Живалкова, его соседка. И не мне, а моей мамаше.
– Нашел, кому верить… Ее хлебом не корми, дай язык почесать. Она может такое сплести… В позапрошлом году эта старая перечница всем рассказывала, что видела сатану. Будто ходил он ранним утром по улицам весь в черном, глаза как горящие уголья, на голове диковинный берет с петушиным пером, а на ногах хромовые сапоги с высокими голенищами – чтобы скрыть копыта.
– Это я помню.
– Ну вот.
– Но зарево-то было!
– Возможно. Расспроси пожарных, может, где-то что-то горело. У нас это бывает часто.
По лицу Анджея было видно, что его обуревают сомнения, и он готов был спорить со Стахом и дальше, но благоразумие взяло верх. Тем более, что очередной жбан показал дно, а злить благодетеля, все равно что плевать в свою тарелку с супом.
Ох, уж эта Живалкова… Старая карга с языком как ведьмино помело.
Стах покачал головой и поманил пальцем Жулинского – чтобы тот принес еще один жбан. И в этот момент, как показалось Коповскому, ему в сердце вонзилась ледяная игла. Он даже на миг задохнулся от боли.
- Что такое, черт побери!
Он перевел дыхание, помассировал грудь… и неожиданно вспомнил ксендза. Бросив взгляд на часы, он грязно выругался.
- Опоздал на встречу! Нет, еще не опоздал, но это может случиться, если задержится у Жулинского еще на минуту.
– Все, хлопцы, мне пора! – нервно сказал Стах, поднимаясь на ноги.
Он бросил на стол несколько купюр и выскочил из-под навеса с такой прытью, будто за ним кто-то гнался.
Кто-то очень опасный. Его будто тянуло к старой мельнице на веревке. Это была неодолимая сила, которой он не мог противиться.
- Что это со мной!? – удивлялся Коповский. Но не эта мысль была главной. Над всеми эмоциями и устремлениями преобладала основная идея – прийти вовремя на встречу.
Он успел. Когда запыхавшийся Стах добежал до старой мельницы, над местностью вдруг раздался колокольный звон – будто неподалеку был православный храм или одна из кремлевских башен. Коповский даже вздрогнул от неожиданности и всполошено огляделся по сторонам – что это!? Или мелодичный звон ему померещился?
