Ротгер угрюмо ухмыльнулся и чиркнул себя ладонью по горлу.
– Нам недосуг возиться с этим разбойником, – объяснил он свое решение алхимику и Алоизию. – Тем более, что рана у него серьезная. Даже как рабочая скотина он уже не представляет для нас никакой ценности.
Приор поднял глаза к небу и перекрестился – наверное, отпустил мужику грехи. Что касается Теофраста, то он успешно делал вид, что его не касаются события, происходящие на поляне. Алхимик сидел в непринужденной позе на куче веток и, спокойно потягивая вино, безмятежно разглядывая яркий цветочный ковер под своими ногами.
Обедали быстро. Никто не мог дать гарантий, что в лесу не бродит еще какой-нибудь отряд, более многочисленный, нежели первый. Как опытный военачальник, рыцарь понимал, что нужно уносить ноги от этих мест подальше. Он не боялся превосходящих сил противника. Закаленные в боях кнехты хорошо знали свое дело и могли драться хоть с воинство самого Люцифера. Но Ротгеру не нужны были потери – людей и так мало…
На дорогу вышли вскоре после полудня. Воодушевленный Теофраст возился с каким-то прибором, представляющим собой массу блестящих бронзовых деталей и стеклянных колб. Через какое-то время он торжествующе сказал, указывая направление:
– Там!
– Далеко? – спросил Ротгер.
– Не очень…
– Всем быть наготове! – скомандовал рыцарь. – Да смотрите в оба, песьи души!
Он небезосновательно предполагал, что подходы к Вратам Судеб могут охраняться.
Все прошло гладко, без сучка и задоринки. Дорога в глухомани казалась радостно оживленному Теофрасту одним из чудес света, но ни Ротгер с приором, ни кнехты в такие высокие материи не вдавались; они радовались по другой причине – теперь им не нужно было, разрывая в клочья плащи, продираться через лесные чащи и преодолевать буреломы.
Холм с тремя курганами на вершине они увидели перед вечером. Дорога вела прямо к его подножью. Теофраст, который время от времени останавливался и настраивал свои приборы, на немой вопрос Ротгера коротко кивнул – да, Врата Судеб рядом. Рыцарь суеверно перекрестился и сказал «Амен…»
Глава 9. НОВОЕ ЗАДАНИЕ
Стах готов был убить Збышека на месте. Зачем было стрелять в безоружного мужика, который обратился к ним с мирным предложением!?
– Ты что, с ума сошел!? – прошипел он, как потревоженная змея.
Они лежали в кустах неподалеку от палатки Тихомировых. Сюда привела их злая воля Черного Человека. Коповский был наслышан про истории, связанные с Тремя Могилами. И он точно знал, что суеверия, связанные с древними захоронениями, – чистая правда. Его отец (как и некоторые другие мужики в поселке, особенно с началом перестройки) промышлял раскопками старых кладбищ и древних курганов.
Стах так и не смог понять этой странной, чтобы не сказать больше, страсти отца. Казалось, он искал что-то очень дорогое для него, и вообще, в этом вопросе был как помешанный. Чаще всего отец находил черепки и скелеты. Иногда попадалась истлевшая в прах старинная одежда с золотыми пуговицами или серебряные кресты с камешками, но случалось это редко.
Кладбищ вокруг поселка хватало – на его месте когда-то стоял город, а в семнадцатом веке здесь находилось большое торжище, куда приезжали купцы и гости даже из нынешней заграницы.
Стах подозревал, что своими кощунственными с точки зрения верующего человека раскопками отец занимался и в годы советской власти. Только тогда он тщательно скрывал свои похождения на этом поприще не только от соответствующих органов, но и от семьи. Последние год-два перед внезапным исчезновением отец начал брать Стаха с собой – приучал к своему занятию. Но мальчик панически боялся могил, а в особенности скалящихся человеческих черепов.
Отец силком подтаскивал его к раскопу, заставляя глядеть на то, как он работает. Однако Стах, крепко зажмурившись, скулил, словно побитый щенок, до тех пор, пока разъяренный родитель не отправлял его пинком под зад восвояси.
На Три Могилы отец собирался долго, больше месяца. Все эти дни он ходил угрюмый и сосредоточенный. Если бы Стах не знал так хорошо жесткую несгибаемую натуру отца, то мог бы подумать, что его обычно бесстрашный родитель чего-то сильно боится. Куда он идет, отец сказал только Стаху. И на прощание крепко поцеловал мальчика, чего не делал никогда – старший Коповский был скуп на ласку. Но самое главное отец приберег напоследок. Прощаясь, он сказал: «Если меня не будет к исходу десятого дня, зови наших родственников – ты знаешь кого – и идите к Трем Могилам. А это тебе оберег. Он сохранит тебя от многих напастей. Носи его и никогда не снимай».
С этими словами отец всучил сильно смущенному и ничего не понимающему мальчику увесистую серебряную бляшку-медальон в форме квадрата со скругленными углами на крепкой цепочке из того же металла, звенья которой представляли собой миниатюрные розочки. На медальоне был изображен розовый куст в виде креста.
Он не пришел ни на десятый день, ни через месяц. Стах, как и просил старший Коповский, рассказал дядьям о его просьбе, но те поначалу отмахнулись, посчитав это очередным чудачество своего нелюдимого родственника. Отец и раньше надолго пропадал незнамо где. Поэтому все уже привыкли к его внезапным исчезновениям и не менее неожиданным появлениям. Даже мать не обеспокоилась долгим отсутствием мужа, хотя Стах использовал все свое красноречие, чтобы она поверила ему. Но в конце концов до взрослых дошло, что Коповский-старший, всегда отличавшийся дерзостью и отсутствием каких-либо сдерживающих факторов, и впрямь мог осмелиться проводить раскопы в районе Трех Могил. Местные хорошо знали о недоброй славе холма, поэтому походы к нему были для всех табу, под запретом.
Иногда к Трем Могилам ходили пацаны, местные сорвиголовы, но их родители каким-то необъяснимым образом узнавали об этом проступке и драли розгами нарушителей запрета нещадно. Любые другие проступки могли ограничиться лишь словесной выволочкой, но только не поход к Трем Могилам. И все дети это хорошо знали.
Ходил к Трем Могилам и Стах – когда ему было девять лет. Тогда он только пытался изображать из себя крутого, поэтому сильно не расстроился и не испытал чувство большого стыда, когда так и не смог пересилить внезапный страх, который обуял его при виде холма с тремя курганами наверху.
Стах сдрейфил и не пошел дальше. Он вернулся в поселок один. А троих его друзей искали два дня и две ночи. Все уже думали, что детям пришел конец, особенно после того, как народ со слов перепуганного до икоты Стаха узнал, куда они пошли. Но все обошлось. Пацанов нашли, для начала приголубили и накормили, а затем выдрали так, что они неделю не могли сидеть. Оказалось, что дети просто заблудились в лесах, когда возвращались домой.
Дело в том, что лишь Стах мог свободно ориентироваться на местности, используя для этого различные приемы: днем – по движению солнца, ночью – по луне и звездам, по коре деревьев, которая с северной стороны обычно покрывалась мхом, по розе ветров, имеющей постоянное направление для какой-то определенной местности, и так далее. Этим примитивным, но действенным, приемам ориентирования отец учил его сызмала.
